– Обуй мои кроссовки, – сказала Юлька, поднимаясь,прошла к шкафу и стала переодеваться. Джинсы, темная кофточка. Я взглянула насвое платье, белое с сиреневыми разводами, и решила, что наряд для кладбищасамый неподходящий.

– Надень футболку, – предложила Юлька. – Вмои джинсы ты влезешь?

– Надо попробовать, – пожала я плечами. В джинсы явлезла, а размер обуви у нас один, так что проблем с кроссовками невозникло. – Идиотизм какой-то, – не удержалась я, а Юлька вдругзаявила:

– Знаешь, поступая на журфак, я как раз об этом имечтала.

– О чем? – не поняла я.

– О расследованиях.

– Тогда тебе стоило податься на юрфак.

– Это совсем другое. В своих мечтах я была грозойнегодяев, которых вывожу на чистую воду в своих статьях, ими вся страназачитывается и все такое, мне в руки попадают важные документы…

– Пока что тебе шлют дурацкие эсэмэски, – съязвилая. – Ладно, идем осуществлять твою мечту. Почему ты раньше ничего мне неговорила? – повернувшись к Юльке, спросила я.

– О чем?

– О своих мечтах, естественно.

– Потому что это глупость. Такое только в книжкахбывает, и то по большей части в старых американских детективах.

– Ну, если взглянуть на все это с точки зрениялюбителей приключений, то выходит, что нам грех жаловаться, – заявила я, иЮлька кивнула в ответ.

«Почему бы в самом деле не осуществить мечту подруги?» –думала я по дороге на кладбище. А ведь я о ее мечтах даже не подозревала. Мневсегда казалось, что работа в дешевой бульварной газете Юльку вполнеустраивает, выходит, я ошибалась. И подругу так занимает этот «шутник» вовсе непотому, что она всерьез напугана, просто для нее это приключение. Вот и хорошо.На приключение я согласна. Лишь бы оно было приятным, а главное, безопасным. Обопасных приключениях хорошо читать, устроившись в кресле дождливым вечером. Илипощекотать себе нервы американским триллером. Там кладбища в большом ходу. Вреальности я бы предпочла что-нибудь романтическое.

Старое кладбище оттого и называлось старым, что большеполувека здесь никого не хоронили. Оно и раньше было в черте города, а теперьоказалось в непосредственной близости от центра. Его собирались снести еще всоветские времена, но этому препятствовало два обстоятельства: в ВеликуюОтечественную здесь хоронили солдат, умерших в госпитале, а с девятнадцатоговека остались могилы видных представителей нашего города, среди которыхвстречались и исторические деятели. В результате кладбище превратилось в некоеподобие парка. Могилы героев войны привели в порядок, к ним вела широкая аллея,она заканчивалась монументом из черного мрамора, у подножия которого горелвечный огонь. Заброшенные могилы сровняли, через кладбище проложили широкиедорожки, заасфальтировали их, разбили большую клумбу у западного входа, гдестояла церковь восемнадцатого века. В целом все выглядело очень неплохо, влетние дни здесь можно было встретить мамаш из ближайших домов с колясками, ноночью прогуливаться вряд ли кому-либо взбредет в голову, впрочем, по ночам и впарках не очень-то гуляют, если не считать влюбленных парочек.

Воскресный вечер – самое спокойное время в нашем городе,машин уже немного, да и люди предпочитают пораньше разойтись по домам впреддверии рабочей недели. В центре молодежи было много, особенно возле кафе иночных клубов, но стоило нам свернуть к вокзалу, как улицы опустели.

К центральному входу на кладбище можно было проехать состороны улицы Мира, но уже вторую неделю проезд был закрыт, дорогу в этом местерасширяли, и нам пришлось направиться в объезд. Намереваясь сократить путь, ясвернула в переулок и вскоре впереди увидела кладбищенскую стену из беленогокирпича. Проехав немного вдоль нее, мы оказались напротив центрального входа.От тротуара вверх шла лестница, заканчивающаяся коваными воротами. Они былиоткрыты настежь, я вообще не помнила, чтобы их когда-нибудь закрывали.

Затормозив, я перевела взгляд на Юльку. У меня ещеоставалась надежда, что она одумается и идти на кладбище не придется. Но Юлька,избегая моего взгляда, распахнула дверцу и вышла первой, вздохнув, япоследовала за ней. Само по себе кладбище ничего напоминающего суеверный страхне вызывало. Рядом троллейбусная остановка, напротив, немного дальше, тоже. Справой стороны простирался жилой массив, как раз там кладбищенская стенаотсутствовала, слева, чуть выше, была детская поликлиника. Фонари вдольтротуара горят, и на аллее кладбища тоже. Поток машин не такой, как, к примеру,в пятницу вечером, но движение еще довольно оживленное. С места, где мыоставили машину, монумент был хорошо виден. В общем, выходило, что встречатьсяздесь с неизвестным не более опасно, чем в любом другом парке города.«Прогуляемся, только и всего», – решила я, уверенная, что «шутник» непоявится. Однако беспокойство не проходило, и, поднимаясь по лестнице, ятревожно оглядывалась. А если «шутник» не удовлетворится тем, что вытащил нассреди ночи на кладбище, и подготовит какую-нибудь пакость?

Юлька выглядела странно спокойной, то ли подобные мысли еене посещали, то ли ее беспокойство достигло той критической точки, за которойлюбая пакость предпочтительней неизвестности. Мы как раз проходили мимо ворот,когда услышали то ли скрип, то ли стон и испуганно переглянулись.

– Это ворота скрипят от ветра, – поспешно предположилаЮлька. Может, и так, правда, никакого ветра не было, а чтобы сдвинуть с местатакую махину, требовалось приложить титанические усилия.

Юлька взяла меня за руку, видно, желая успокоить, а может,сама испугалась. До монумента оставалось метров пятьдесят, отсюда был хорошовиден вечный огонь, точнее, основание в виде пятиконечной звезды, огонь негорел. Вокруг него лежали венки с искусственными цветами, успевшими поблекнутьна солнце со Дня Победы, слева и справа мощные прожекторы заливали ярко-желтым светомвсе пространство вокруг монумента. Братские могилы по сторонам тонули втемноте.

Разумеется, никого возле вечного огня мы не обнаружили. Явзглянула на часы. Ровно полночь, шутнику следовало уже появиться, если онвообще собирался это делать.

– Подождем немного, – словно отвечая на мои мысли,сказала Юлька. Я пожала плечами, давая понять, что ждать, собственно, нечего.

Тут у Юльки запищал мобильный. Она торопливо вынула его изкармана джинсов, нервно оглядываясь. Прочитала сообщение и протянула телефонмне. «Пусть ваша подруга подождет в машине».