хлопнул в ладоши Димонт. — На сегодня хватит.

— Никогда не устану это делать, — осчастливленная своей меткостью, сказала я.

— Да, но не забывай, отдых тоже важен, — взяв мой лук сказал Димонт. — Идем домой.

Закрыв оружейный склад, а за тем и сам лагерь, Димонт повел меня в машину.

— Куда мы поедем? — пристегнувшись, спросила я.

— Домой, — последовал ответ на мой вопрос.

Мы приехали в наш старый дом в Риверсайде, в двух шагах от парка Эванс. Я была удивлена, так как уже лет двенадцать не посещала этот город.

— Но Димонт, — замешкалась я. — Мы ведь тут уже давно не живем. Зачем мы сюда приехали?

Димонт вышел из машины и открыв мою дверь выпустил меня. На пороге дома нас ждала мама.

— Ну что? — радостно спросила она. — Каков результат на сегодня?

— Суэлен превосходна, — ответил ей Димонт. — Как всегда!

Мы зашли в дом. С самого коридора пахло маминым лимонным пирогом, который она спешно поставила на обеденный стол и принялась наливать чай.

— Идите мойте руки и скорее за стол.

Я ненавидела лимонный пирог с самого детства.

Сев за стол мы с Димонтом начали пить чай, а мама аккуратно разрезала пирог.

— Суэлен, ты сегодня задумчивая, — заметила мама. — Все хорошо?

— Да мам, — неуверенно протянула я. — А где Дуель? И Мери?

Мама заулыбалась.

— Мери? — спросила она. — Какая Мери?

Димонт впал в легкое замешательство, но не заострил свое внимание на мне.

— Все как-то странно, — сказала я.

— Милая, если не хочешь пирог, иди позанимайся уроками, — нахмурилась мама. — Прости, я знаю, что ты его не любишь.

— Какие еще уроки, — я суматошно встала из-за стола. — Знаешь… пойду лучше прогуляюсь.

Мне было не по себе. Я оглянулась на кухню и заметила, как мама с Димонтом обнимаясь, над чем-то посмеивались.

Мне захотелось выйти на улицу, чтобы подышать и перед тем, как открыть дверь, я увидела свое отражение в зеркале, что заставило меня ужаснуться. На меня уставились глаза худощавого, невысокого подростка.

Проснувшись я увидела все еще сладко спящую Дуель. Разбудив сестру, я сказала, что нам нужно уходить.

Я рассказала Дуель о своем сне.

— Тебе не о чем беспокоиться, — успокаивала меня сестра. — Тебе ведь никогда не снились вещие сны.

— Я знаю, — томно протянула я. — Но мне было странно увидеть такое.

— Когда я родилась мы еще жили в Риверсайде? — поинтересовалась Дуель.

— Да, но во сне тебя не было, как и Мери. А Димонт не жил в Риверсайде, он всегда жил в Лос-Анджелесе, я имею в виду после переезда в Калифорнию.

— Зачем столько переездов? — не понимала Дуель. — Сначала Россия, потом Германия, потом и вовсе Калифорния…

— Не знаю, мне было всего пять лет, когда мы уехали из России. В Германии мы и полгода не прожили.

— Ты никогда не спрашивала у мамы об этом?

— Нет, а зачем?

— Вдруг мама от чего-то бежала?

— От чего? — вопрос Дуель я посчитала слишком глупым.

— Я не могу знать, я ведь ничего не помню…

Дуель всю дорогу была задумчива, но я старалась не обращать на нее внимания.

К вечеру мы снова встретились с Димонтом и Мери. Макс по-прежнему не был найден, что беспокоило Дуель еще больше.

Первую половину ночи, не чувствуя усталости, мы продолжали идти, но позднее, когда Мери было нести уже невмоготу, нам пришлось остановиться.

Мне снова снился дом в Риверсайде. Мы с мамой сидели в гостиной и увлеченно рассматривали мои детские фотографии.

На одном из снимков, я заметила себя в желтом сарафане, с пуговицами на поясе, который в раннем возрасте носила Дуель.

— Как приятно ненадолго погрузиться в приятные воспоминания, — листая альбом, говорила мама.

Я молча продолжала смотреть фотографии, пока не увидела снимок каких-то скал, окруженных морями.

— Не припоминаю, чтобы я такое видела, — задумчиво произнесла я.

На следующем снимке я разглядела песчаный пляж, с кораблем, а пропустив еще две фотографии, увидела фотографию с замком, который окутывал цветочный сад с позолоченной, как мне показалось, изгородью.

— Что это? — спросила я у мамы, но ответа не последовало.

Мама продолжала с интересом листать альбом.

Я аккуратно сложила пополам эти фотографии и убрала в карман рубашки.

Немного позднее, на кухне, мы принялись ужинать. Мама была молчалива, впрочем, как и я сама.

В дверях коридора послышались громкие шаги, как будто кто-то спешно топтался на пороге, чтобы сбить грязь с обуви.

— Четвертый ливень за день! — донеслось из коридора. — Я промок весь до нитки!

Мама с улыбкой протиснулась меж стульев и вышла из-за стола.

— Раздевайся скорее, я налью горячий чай! — прокричала она, высыпав сушеные листья смородины в чайник.

Я, не обращая внимания, продолжила есть.

— Сынок, чай готов, — взяв книгу и усевшись поудобнее на пуховый диван, прокричала мама.

Я тревожно отбросила ложку на салфетку и уставилась на нее. Через несколько секунд на кухню вошел Теодор, который резво встряхивал мокрые волосы и что-то говорил маме. На этом моменте я проснулась.

Дуель громко копалась в своем рюкзаке, а Мери с Димонтом активно поедали уже подсохшие куски хлеба. Я присела и аккуратно отряхнула уже слегка засаленные волосы от земли. Заметив, что я проснулась, Дуель бросила рюкзак и подбежала ко мне.

— Ты ворочалась во сне, — присев рядом, взволнованно сказала она.

Я потерла глаза и по-прежнему молчала.

— Что тебе снилось? — Дуель все не отставала.

— Снова дом в Риверсайде. Я видела Теодора.

Дуель удивленно уставилась на меня. Спрятав свои лохмотья за рубашку, она подсела еще ближе, и немного тише чем прежде, прошептала:

— Я переживаю за тебя, одни и те же сны обычно что-то предвещают.

— Ты же знаешь, я в это не верю, — сказала я. — Видимо, просто много думаю о маме, поэтому такое сниться.

— Мы все о ней думаем, всегда…

Я вздохнула и громко объявила, что нужно идти.

Всю дорогу, изможденные и уставшие, мы шли почти не разговаривая. Нашей задачей было как можно скорее найти выход из леса и оказаться в цивилизации. Остановившись на очередной перекус, мы решили не разжигать костер, чтобы не затягивать.

Я заметила, как лицо Дуель сильно побледнело. После падения с обрыва сестра сильно разбила губу и порезала правую щеку и с давно загустевшей кровью на ранах выглядела просто чудовищно. Нашего запаса воды едва хватало на то, чтобы не умереть от жажды, поэтому Дуель отказывалась промывать свои порезы.

Мы все выглядели не важно, тем не менее продолжали свой путь.

Ночью мне не спалось. Я сделала небольшие заметки в своем дневнике и снова попыталась уснуть, но безуспешно. Заметив, что все уснули, я решила