– Разве ты его не оставишь? – удивилась Динни.

– Я его выгуляю и принесу. Уже стемнело, я не хочу, чтобы ты выходила так поздно.

Динни казалось невозможным отпустить его от себя. Он уходил на пять минут, а потом – до следующего вечера. Она уже скучала… Она сама себя не узнавала.

– Может быть, все-таки останешься? – нерешительно проговорила она.

Алан шутливо нахмурился:

– Не дразни меня. Это искушение. – Он легонько дотронулся до кончика ее носа.

– Что ты имеешь в виду? – переспросила Динни.

– А ты как думаешь? – прищурился Алан.

Динни вспыхнула. Все-таки она еще очень наивна и неопытна. И чем она могла привлечь такого мужчину, как Алан?

Он перебросил щенка на другую руку и, открывая дверь, сказал:

– Чтобы тебе не гадать, чем заняться в мое отсутствие, придумай пока ему имя.

– И все-таки, дорогая, тебе не кажется, что ты ведешь себя непростительно? – Хиллари задумчиво прикусила прядь собственных черных волос, потом опомнилась и снова устремила взгляд на витрину с белоснежным кружевом перчаток.

– О чем ты? – подняла брови Динни.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Слушай, наверное, вот эти вполне подойдут.

– А ты прекрасно помнишь, что мы с тобой обсуждали эту тему раз десять, если не двадцать, а то и все тридцать. Да, я тоже думаю, что эти подойдут. Рукав платья будет три четверти, а эти перчатки как раз подходящей длины.

– Я не стану скрывать, он мне понравился, да и смотритесь вместе вы хорошо, но ты абсолютно уверена в нем? Дорогая, ты же знаешь, что я беспокоюсь о тебе, и высказываю это все тебе в лицо исключительно из лучших побуждений. Неужели тебе хотелось бы, чтобы я лицемерила?

– Нет, конечно, – вздохнула Динни. – Смотри, а вот и подвязки такого же рисунка.

– Но у них не совсем тот оттенок. Будьте добры, покажите, пожалуйста, другие оттенки во-о-он тех подвязок! – обратилась Хиллари к консультанту. – Так вот, – вновь продолжила она, – я не пытаюсь ни отговорить, ни предостеречь тебя… Ты все же, надеюсь, уже большая девочка.

– Хиллари, разве не ты, собирая и снаряжая меня на ту вечеринку, хотела, чтобы я почувствовала себя привлекательной, чтобы на меня стали обращать внимание мужчины? – напрямик спросила Динни. – Да, пожалуй, ты права, вот этот цвет и впрямь гармонирует с перчатками куда больше. Хотя не понимаю, почему всем этим оттенкам, нюансам, гаммам придается настолько большое значение…

– Вот поэтому я здесь, с тобой, доверься мне. И не лукавь.

– Не лукавить? – Динни вновь подняла брови. – Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно понимаешь. Возможность тратить деньги без оглядки на цену, возможность выбрать то, что действительно нравится. Свадьба, пусть не громкая и не кричащая, все равно знаменательное событие, и быть на собственной свадьбе нужно неотразимой, безупречной, восхитительной.

Динни засмеялась.

– Твоими устами, да мед…

– Не уходи от темы, – напомнила Хиллари. – Да, я хотела, чтобы ты почувствовала себя желанной для мужчин, но, Динни, есть разница между «наслаждаться вниманием» и «выскочить замуж»! Семья – это серьезно. Ты еще и не жила толком. Ты достаточно неопытна в отношениях.

– А какой, по-твоему, мне нужен опыт? Несколько неудачных историй, несколько рваных ран на сердце? Несколько мужчин, прошедших через мою постель. Неужели все это нужно для того, чтобы понять: тот ли мужчина, что стоит перед тобой, достоин назваться твоим мужем?

– Серьезная заявка, – вздохнула Хиллари. – Конечно, я не хочу, чтобы ты страдала, мучилась и меняла кавалеров в бесплодных поисках. Но все же, все же… Динни, ты еще так молода… Ты даже, грубо говоря – уж прости мне мои слова – не нагулялась толком. В колледже ты училась не покладая рук и всегда слишком мало занималась собой, чтобы тобой по-настоящему интересовались мальчики.

– Это не имеет отношения к делу, – упорно повторила Динни. – Так, давай остановимся вот на этом комплекте.

– Бог с ним, с комплектом, Динни. Я серьезно говорю!

– И я серьезно. Мы столько уже с тобой ходим по магазинам, мне жаль твоего времени, мне жаль стертых каблуков. Должны же мы наконец выбрать хоть что-то, чтобы положить начало приготовлениям? По-моему, это прекрасный вариант.

– Замечательный. Только главный выбор почему-то ты еще не сделала.

– Какой?

– Платье. Твое платье. Мы столько их примерили, ты так ни на чем и не остановилась. Удивительно, ведь среди них были потрясающие варианты.

Динни ничего не ответила. Она ни с кем не делилась своими сомнениями. Эту задачу она должна была решить самостоятельно, эту загадку разгадать в одиночку. Ведь и ее плоды ей предстояло тоже пожинать одной.

Ей казалось, что покупка свадебного платья – это бесповоротный шаг. Что она не имеет на него права, пока не разберется со своими сомнениями. Но Хиллари была права, хоть и не знала, в чем причина. Она словно чувствовала сомнения Динни.

Если честно, Динни была удивлена. Она вынуждена была признать, что недооценивала подругу. Яркая, энергичная брюнетка Хиллари была редкостной авантюристкой, отважной, искрометной и задиристой. Но в вопросе свадьбы нежно любимой подруги она оказалась на редкость рассудительной и осмотрительной.

В отличие от тихони и перестраховщицы Венди, которая, узнав о предложении Алана, долго визжала от восторга, висела на шее у Динни, горячо ее поздравляя, и несколько часов подряд восторгалась изящным обручальным кольцом из белого золота на пальце у подруги. Динни сначала чуть не оглохла, а потом едва не сошла с ума от потока восторгов и словесных излияний Венди.

Динни злилась потому, что Хиллари озвучивала ей ее же собственные соображения. Она вслух говорила о том, что Динни препарировала у себя внутри, не делая это достоянием общественности.

Динни не желала, чтобы ей напоминали об этом снова и снова. Но от проницательности Хиллари, как выяснилось, сложно было куда-то деваться.

…Прошло три недели с тех пор, как Алан сделал Динни предложение. Об этом уже были извещены все ее близкие друзья и просто хорошие приятели. Они с Аланом нанесли визит брату Динни, который, к слову, очень хорошо их принял и решение сестры одобрил. В известность были поставлены и родители. Как она и ожидала, те ответили, что вряд ли выберутся на свадьбу из-за работы отца. Но ждут новоиспеченную пару в гости в любой момент. Мать по телефону даже обмолвилась про детей… О детях Динни и вовсе пока не думала.

Нет, Динни не играла, в ее действиях не было фарса, и с каждым днем она все сильнее привязывалась к Алану. Но дурацкая заноза, засевшая в ее мозгу, не давала ей покоя… Она даже уже готова была признать, что эта заноза – порождение ее собственных комплексов, что она не имеет никакого отношения к ним с Аланом.