– Желаю!

– Ну, тогда идём скорее!– воскликнул тип в шляпе, не скрывая своей радости.– Моя машина тут, рядом!..

– А зайдёмте сразу ко мне, дяденька!– не моргнув и глазом, предлжил Артур и взял его за руку.– Дома никого нет, там и пробу изобразим…

От такого безотказного поведения юнца, незнакомец, аж, затрепетал и они зашли во двор. У подъезда, киллер Шандор, не поднимая головы, спросил:

– Вам очень этого хочется, дяденька?

– Очень!– ответил тот, и Артур затянул его в тёмный и затхлый вестибюль подъезда. Но режиссер не успел опомниться, как со словами "На ловца и зверь бежит!", получил сильный удар по тыльной стороне колена, отчего повалился мешком на пол и тут же увидел перед своим носом блестящий ствол пистолета, пахнущий машинным маслом. Не было никакого сомнения, что оружие было самым настоящим, а черное отверстие могло извергнуть смертельный свинец 9 калибра.

– Быстро раздеваться и без выкрутасов, если хочешь жить дальше!– жестко приказал киллер и врезал рукояткой пистолета по плечевой мышце. Драмкружковский ойкнул и стал живо срывать с себя одежду, пока не остался в одних трусах с Микки Маусом. Артур принудил снять и трусы. Собрав в руки его барахло, он на прощанье сказал:

– Если ещё раз увижу в центре или ещё где, убью! И если вякнешь что про меня ментам, тоже убью! Понял?

– Понял!– с готовностью отозвался режиссер, изобразив на холеном лице неподдельный испуг:– А как же я выйду на улицу?

– Ножками…– посоветовал лилипут, выписывая на его лбу фломастером, с несмываемыми синими чернилами, надпись "Я растлитель детишек!" Вот такой он был, Артур Карапузов, хоть ростом невелик, но мужик, что надо! Страшно не любил подлых людей и маньяков.

Проходя мимо мусорного контейнера, он сбросил туда отобранные вещички и пошёл своей дорогой, дорабатывать свой последний контракт. Он шел и с грустью думал о том, что ему, как это не прискорбно звучит, приходиться иметь дело со всяким отстойным сбродом, и за профессиональную вредность ему полагается бесплатное молоко….

2

В тоже время, изнывающий от маяты Косой разбудил-таки босса, который с тяжелого похмелья долго не мог прийти в себя. Он лежал на полу, широко раскинув руки, и тупо взирал в белый потолок с вензелями. Расторопный телохранитель поднес ему запотевшую бутылку «будвайзера». Едренкин взял пиво и мигом выпил. Потом, с помощью Косого, он добрался до дивана. Рана еще давала о себе знать, и Вован прилег на бочок, облокотившись на подушку.

– Подай телефон, он на столе…– попросил босс, потирая помятое лицо. Взяв в руки мобильник, предприниматель только сейчас заметил открытый сейф, набитый пачками банкнот.

– А где моя книга?– спросил он, ничего не понимая.

– Какая книга?– переспросил Косой.– Поздно ночью приезжал Радонежский, привез кипу деловых бумаг и пакет денег. Вон, лежат в углу! Я ему сказал, чтобы пришел утром…

– Бумаги брось в камин и сожги!..– не обращая внимание на последнюю фразу, произнес Едренкин и тут ясно припомнил вчерашнее. Он вскочил на ноги и подбежал к очагу. По остаткам обожженных уголков, Обмылок опознал драгоценную инкунабулу и впал в крайнее отчаяние. То, чем он дорожил, обратилось в прах и пепел.

– Какой же я дурной!– завопил Едренкин, осыпая голову серой пеплом.– Спалил дотла «Евангелие Еремы»!!!.. Во веки не прощу себе этого!!! ..

– Вот и я, когда напьюсь, всякое безобразие творю…– сочувственно признался Косой, от всей души соболезнуя боссу.

Подавив в себе нахлынувшую слабость, Обмылок испепеляющим взглядом зыркнул на него и, как ни в чем, ни бывало, побрел принимать ванну.

– Черт с ней, с книгой этой!– бросил он через плечо и у двери, обернувшись, сказал телохранителю:

– Позвони» соколу» нашему, Коломийцеву! Пускай готовит самолет! Подечу к своим, к ядреной фене, в Лондон. Который час?..

– Уже… э-э-э… десять будет!– ответил наобум Косой, обведя взглядом уйму часов разных конфигураций и мелодий, и показывающих разное время.

– Ровно в час улетаю! Да, и приготовь крепкого кофе!.. – договорил Едренкин и скрылся в ванной, млеть в «джакузи», под хаотичный перезвон хронометров…

Спустя сорок минут прибыл адвокат Рыков-Понарошкин. Босс, закутанный в махровый халат, сидел на кухне за ноутбуком и пил ароматный бразильский кофе. Молодой юрист выложил все данные, собранные из уст Сусова, и, они без всякого труда, перевели на оффшорные счета Обмылка все состояние чиновника. Вышла внушительная цифра, аж, Едренкин присвистнул. Потирая пухлые ручонки, он угостил адвоката рюмкой французского коньяка и сунул в карман его пиджака пару пачек «зелененьких». Тот подобострастно поблагодарил, но задерживаться не стал и умотал по своим юридическим делам. Повеселевший предприниматель пробубнил толстыми губами неразборчивый мотивчик и вызвал Косого.

– Немедля бери Стручка и поезжай в деревню, за девчонкой! О выдаче выкупа сговоритесь с мамашей, по этому мобильнику! Ее зовут Ксения Сусова! Ты все понял?

– Будет сделано, босс!– отрапортовал долговязый трезвенник.– А вы, как же?..

– Не беспокойся, возьму такси…

Телохранитель кивнул и помчался исполнять приказ. Заперев за ним дверь на семь запоров, Едренкин томно потянулся и скривился,– в ягодице резко кольнуло. Он осторожно почесал рану, и пошел собираться в дорогу. Сбор был коротким. Уложив все необходимое в дорожный саквояж на колесиках, Обмылок надел цветастую гавайскую рубашку, белые брюки и нахлобучил на голову широкополую шляпу «Стэтсон». В зеркале на него смотрел упитанный мужчина, мордастый, но гладко выбритый и холенный, совсем не похожий на прежний образ новорусского бизнесмена из деревни Желябино.

– А я еще ничего!– вслух поразился сам себе Едренкин.– Надо бы сбросить пару десятков кило и буду вылитый де Ниро!..

Спустя короткое время, сияя и благоухая, ухоженный Обмылок с красным чемоданом уже стоял на площадке. Но не успел он вызвать лифт, как его кто-то окликнул. По лестничной клетке поднимался подросток, держа руки за спиной. Обмылок вздрогнул, предчувствуя беду. В довершение, загромыхал грузоподъемник, и струхнувший предприниматель попятился к своей двери.

– Здравствуй, папа! Я твой сын из Тулы!– дружелюбно произнес мальчик и протянул к нему левую руку.– Не узнаешь меня, отец!..

Едренкин машинально стал вспоминать, когда это он бывал в Туле и, наконец, вспомнил, что, однажды, лет пятнадцать назад, ездил туда за стволами. Но откуда взялся сын, если он не был знаком, ни с одной женщиной из этого оружейного города? Хотя, нет, была там одна зазноба, или две?..

В этот миг, лифт застопорился на этаже и на площадке объявился Рихард Радонежский, собственной персоной. Мальчик, то есть киллер Шандор, не ожидавший такого оборота, выхватил из-за спины пистолет и направил