Трудно не согласиться с историком. Но помимо этого предания о меликах (в данном случае мы говорим о меликах Гюлистана, хотя то же самое можно сказать о правителях других гаваров Карабаха) имеют еще один существенный недостаток. Дело в том, что они охватывают временной отрезок в несколько столетий. Понятно, что история, скажем, не раз упомянутого нами Сева Абова, или Абова I, деятеля первой трети XVII века, не могла дойти до Раффи или Е. Лалаяна в "первозданном” виде. Передаваясь из уст в уста, рассказы о деяниях меликов в течение десятилетий дополнялись зрелищными эпизодами, эмоциональной окраской достоверности. В результате в этих преданиях нередки неточности, нелепости, анахронизмы и т.д. В свете вышесказанного становится понятно, что народные предания не могут служить достоверными свидетельствами той или иной эпохи, и их использование в исторических исследованиях не совсем оправдано. Однако в нашем случае предания являются чуть ли не единственным целостными источниками, ибо, как это ни парадоксально, история Карабаха меликского периода характеризуется отсутствием каких-либо письменных источников о деяниях меликов. Получается двоякая ситуация: с одной стороны, использование преданий при исследовании происхождения и генеалогии меликов не совсем оправдано, ибо это может ввести в заблуждение даже многоопытных исследователей, с другой стороны, отказаться или отмежеваться от преданий также нельзя, ибо отсутствуют другие, более достоверные, целостные источники. Как же поступить, чтобы, не повторяя ошибок Раффи и Лалаяна, не впадать в другую крайность? Единственно верный путь в данной ситуации, на наш взгляд, это критическое рассмотрение преданий и сравнение сообщаемых ими сведений с чудом сохранившимися и доступными исследователям немногочисленными достоверными историческими свидетельствами. Только так мы сможем найти в преданиях исторически подлинное и отбросить легендарное.

Говоря о чудом сохранившихся достоверных свидетельствах, мы прежде всего имеем в виду нижеследующие источники:

1. Эпиграфические надписи на памятниках истории и архитектуры.

2. Могильные плиты с эпитафиями.

3. Отрывки документов эпохи, дошедшие до нас (купчии, письма, обращения и т.д.).

4. Памятные записи в рукописях.

5. Сведения, собранные русскими военными и дипломатическими деятелями "в эпоху водворения на Кавказ" (Потто).

Эти источники вкупе с упомянутыми выше преданиями и помогут нам проследить развитие родового древа Мелик-Бегларянов.

Раффи, опираясь на народные предания, утверждает, что предки Мелик-Бегларянов были коренными жителями селения Ниж (левобережье Куры). Их прародитель, "которого турки звали "Кара-Юзбаши" (Черный сотник), а среди армии известен был по имени Сев Абов (Черный Абов. – авт.)" в начале XVII века появился в Карабахе, имел с собой семь семей и обосновался недалеко от села Талиш, у монастыря Орек. Раффи отзывается о Севе Абове как о знатном и богатом человеке, который "на своей родине был правителем". Неизвестно, сообщали ли предания такие сведения или это предположение Раффи, сделанное им из-за наличия титула юзбаши рядом с именем Абова.

Ту же историю о происхождении Мелик-Бегларяиов повторяет Е. Лалаян, называя их прародителя просто Сев Абов и не упоминая о наличии у последнего титула юзбаши. Исследователь выражает также сомнение, был ли Абов коренным жителем Нижа или появился там вследствие нашествий лезгин и персов. Заметим, что последнее рассуждение Лалаяна в чем-то перекликается с мнением М. Бархударяна относительно переселения в XV веке предков Абова из Карабаха в Ниж.

О возможности переселения в прошлом предков Абова из Карабаха в Ниж интересное рассуждение делает К. Каграманян. Ввиду исключительной познавательности этого рассуждения позволим себе процитировать его полностью: "Сохранились материалы, которые подсказывают о наличии определенных взаимосвязей между Северным Арцахом и армянскими районами левобережья Куры. На левом берегу Куры, в районе Нижа, с 1434 года известно армянское селение Сокутлу. Кажется убедительным предположение исследователя Самвела Карапетяна, что это название, которое по-армянски означает Урут (урочище ив, верб. – авт.), просто было переведено с армянского на турецкий. Для тех времен это, как было уже сказано, было привычным явлением. Кара Юзбаши Абов, переселяясь из тех мест, обосновался в окрестностях Орека: Орек, по местному наречию, означает именно ивы (урочище ив), а этот Урут (Орек), как выло уже сказано, [поселение] очень древнее, вероятно с V века (Урекан). Возможно, что по причине неблагоприятных условий могло иметь место переселение отсюда на левый берег Куры, а в конце XVI века, когда вследствие нашествии лезгин жизнь там стала небезопасной, некоторые семьи могли вернуться на родину праотцев".

Таким образом, видно, что утверждение Раффи о том, что предки Мелик-Бегларянов были коренными жителями Нижа, вызывало определенные сомнения у исследователей, причем Лалаян и Каграманян были не единственными, кто высказывал эти сомнения, Лео об утверждении Раффи касательно пришлого меликов выразился так: "Это выло бы прелюбопытным явлением дли истории". В другом месте своей "Истории Армении", наряду с мнением Раффи, приводит также известное утверждение М. Бархударяна относительно верхнехаченских истоков рода Мелик-Бегларянов.

Итак, утверждение Раффи относительно Мелик-Бегларянов либо опровергалось переселения рода последующими исследователями, либо, по крайней мере, подвергалось сомнению.

Дальнейшие действия Абова на новом месте описаны в преданиях с еще более мифической окраской. Обосновавшись на новом месте, Абов со своими подданными жил в шатрах и кормился, главным образом, охотой. Эту идиллию вскоре нарушили разбойники, преследуемые людьми Бардинского хана. Разбойники, напав на Абова, то ли угнали у него скот (Раффи), то ли попытались отнять охотничью добычу (Е. Лалаян). Так или иначе, Абову и его людям удалось обезвредить далеко не миролюбиво настроенных к ним разбойников и на следующий день передать людям хана. Потом, в результате некоторых живописно описуемых в преданиях обстоятельств (люди хана скрывают от своего правителя встречу с Абовом и приписывают его себе, однако приговоренные к смерти разбойники перед казнью сообщают хану всю правду) Абов получил в благодарность от хана село Талиш в окрестностях монастыря Орек. Упоминание Барды (Партава) в данном случае, как нам кажется, не случайность. О взаимоотношениях Гюлистнаского гавара с этим городом уже упоминалось, однако говорить точно, какой характер носили эти взаимоотношения в период правления Абова в Гюлистане, крайне затруднительно. Вполне возможно, что упоминание Партава в истории об Абове является анахронизмом, и сказание о дарении властителем Партава деревни местному правителю за ту или иную услугу есть отголоски более ранних эпох, когда в Партаве восседали армянские цари из рода Араншахик.

Однако вернёмся к нашему повествованию. Итак, согласно преданиям, прародитель Мелик-Бегларянов за эту достаточно случайную услугу Бердинскому хану смог не только утвердиться на новом месте, но и стать правителем деревни, ставшей центром одного из мощных меликств Восточной Армении. На наш взгляд, связывать, происхождение рода Мелик-Бегларянов, с пришлыми странниками, забредшими в Карабах по воле судеб, не совсем логично.