– От тебя так вкусно пахнет, – сказала ему Лахлин, поднявшись на цыпочки, и уткнулась носом ему в подбородок. – И ты тоже красивый.

Она почувствовала, как он улыбается у ее уха. Ей хотелось ощутить эту улыбку на своих губах и языке. Повернув голову, она облизнула его нижнюю губу, а потом слегка прикусила ее. Обхватив пальцами ее подбородок, Рэйми простонал. Лахлин была в восторге от того, что этот сексуальный, успешный и страстный мужчина хочет ее.

Рэйми целовал ее примерно минуту, а потом отстранился от нее и прижался лбом к ее лбу. В его светлых глазах отражалось разочарование и решимость.

– Мы этого не сделаем, – сказал он. – Мне это не нужно.

– А что тебе нужно? – Лахлин с трудом соображала.

– Мне нужен страстный, дикий и жесткий секс с женщиной, которая расстанется со мной без сожалений. – Рэйми взволнованно вдохнул и опустил напряженные плечи.

Его слова походили на резиновые пули, задевающие кожу Лахлин.

– По-твоему, я хочу от тебя чего-то большего? – спросила она.

– Это не имеет значения, – отрезал он. – Я ждал этого времени, чтобы развлечься, Лахлин. Я это заслужил. Последние десять лет я оплачивал счета, работал и старался быть хорошим старшим братом и ответственным сыном. И все это в ущерб моим потребностям. Пришло мое время, Лахлин. – Рэйми снова посмотрел на нее, его глаза сверкнули. – Между нами только деловые отношения, Лахлин. Ты об этом помнишь?

Она прижала кулак к груди, стараясь не разочароваться. Выпрямив спину, она вздернула подбородок и прищурилась.

– Поскольку ты продолжаешь меня лапать, я предлагаю тебе прислушаться к собственному совету, Джепсен.

Спустя два дня, в воскресенье утром, Лахлин проснулась, когда получила от Рэйми сообщение на телефон. Он приглашал ее позавтракать. Хотя ей нравилось одиночество, она жаждала выбраться на свежий воздух и сменить обстановку. Она даже готова вытерпеть общество Джепсена, если это на время избавит ее от белых стен и белой мебели. Лахлин надела темные джинсы, сапоги до колен, вязаный свитер длиной до середины бедра и сине-белый клетчатый шарф. Она заплела длинные прядки в две косы, накрасила ресницы, нанесла румяна и блеск для губ. Она не желала выглядеть так, будто хочет произвести впечатление на Рэйми.

«Ты не ведешь себя как деловой человек», – упрекнула она себя. Однако деловитостью никак нельзя было назвать то, что она испытывала к Рэйми Джепсену.

Ругая себя, она подошла к двери квартиры Рэйми. Ей просто нужно, чтобы он вывел ее из здания; ему даже не надо разговаривать с ней. На самом деле будет лучше, если они поиграют в молчанку.

Лахлин постучала в дверь, услышала, как Рэйми приглашает ее войти, и шагнула в его личное пространство. Его квартира оказалась намного больше, чем она думала. Через открытую дверь справа она увидела прачечную, а слева – короткий коридор, который переходил в спальню размером с ее квартиру в Вудсайде. Лахлин вошла в зону открытой планировки, где располагалась большая кухня, столовая и гостиная. Огромные диваны богатых оттенков стояли напротив высоких окон. Лахлин поняла, что двери можно раздвинуть, и тогда гостиная перейдет в просторный балкон. Она заметила на стене картину своего брата и скульптуру в углу. Лучи слабого мартовского солнца пробивались сквозь облака.

Услышав шаги, Лахлин обернулась и увидела, что Рэйми вышел из комнаты на другой стороне фойе; судя по всему, там был его домашний офис.

– Привет! – Он оглядел ее. На нем была бело-зеленая клетчатая рубашка и облегающие джинсы. Он выглядел замечательно.

Лахлин напомнила себе, что их связывают только дела.

– Как жизнь? Тебе что-нибудь надо? – спросил Рэйми, босиком топая на кухню.

– Все нормально, спасибо.

– Кофе?

Рэйми поставил кружку под жерло кофе-машины и нажал кнопку. Лахлин почувствовала аромат кофе и одеколона Рэйми.

– Как тебе гостевая квартира? – спросил он.

– Нормально.

Рэйми улыбнулся:

– Врунья. Гостевая квартира белая и безликая. Ее специально сделали такой.

Лахлин оперлась локтями о кухонный стол.

– Зачем?

– Мы иногда размещаем в ней очень ценных клиентов, которые хотят полностью скрыться от людей. Но я не хочу, чтобы клиенты там задерживались, поэтому квартира сделана максимально безликой и непривлекательной.

Лахлин поблагодарила его за кофе, когда он протянул ей кружку.

– Ты хмуришься, – сказал Рэйми. – В чем дело?

– Завтра понедельник, а я без работы. Но так решил мой начальник, – произнесла Лахлин, все еще расстраиваясь из-за этого решения. Кто-то другой будет работать над ее проектом парижской живописи и принимать исторические решения.

– Расскажи мне о своей работе.

Лахлин пожала плечами:

– Меня раздражает, что я не могу работать. Недавно я начала сортировать дневники и документы «Сумасшедших лет». Так назывались 1920-е годы в Париже. Коллекция только что прибыла, и я очень обрадовалась тому, что буду работать с ней.

– Что в ней особенного? – Рэйми казался искренне заинтересованным.

– Максвелл Каммингз-Браун был американцем, живущим в Париже. У него было много денег, он часто ел пиццу. Он был знаком с Максом Эрнстом и Сальвадором Дали, видел, как Жозефина Бейкер танцевала чарльстон практически голышом в «Фоли-Бержер». Он покупал украшения Картье и Фредерика Бушерона для своих любовников-мужчин и женщин. Он сохранял все подряд: меню, визитные карточки, письма, дневники… Все это отражает дух той эпохи.

– На самом деле я не знаю, чем занимается архивариус. То есть ты получаешь коллекцию в нескольких коробках…

– Иногда в грузовике, – уточнила Лахлин.

– А потом? – спросил Рэйми.

– Я организую и реорганизую коллекцию, сортирую ее. Потом я делаю ее опись, чтобы исследователи легко получали доступ к информации. Я специализируюсь в истории конца девятнадцатого и начала двадцатого века, поэтому парижская коллекция – моя тема. – Лахлин глубоко вздохнула. – Но вместо того, чтобы работать, я прячусь и таращусь на твои белые стены.

Рэйми поднял голову, и Лахлин поняла, что он над чем-то размышляет.

– Хочешь, я найду тебе еще одну коллекцию для обработки?

Лахлин скептически посмотрела на него. Ей не хотелось обижать Рэйми, но она сомневалась, что он осознает масштаб того, над чем она работает.

– Спасибо за предложение. Но тебе не найти ценную коллекцию, – произнесла она, тщательно подбирая слова.

Рэйми одарил ее дерзкой улыбкой.

– Поспорим?

Позже утром Лахлин вышагивала мимо здания ювелирного магазина Баллантайнов. На ней была бордовая шляпа и большие солнцезащитные очки. Рэйми шел рядом с ней и постоянно оглядывал все вокруг.