– Не стоит благодарности. Правда.

– Если хотите, приходите в наш музей. Бесплатно. Я там контролером работаю, договорюсь с девчонками – они все вам расскажут и покажут. Молодежь к нам почти не ходит, а вы вдобавок не местные, – подметила Регина, мельком взглянув на номер каверинского автомобиля. – Примете вы такую благодарность?

– Спасибо, подумаем, – кивнул Денис и собрался было вернуться к машине, но в последний момент будто вдруг вспомнил нечто важное. Остановился, почесал в затылке и снова подошел к сотруднице музея, которая все равно не смогла бы пройти, прежде чем он уедет. – Да, чуть не забыл. Может, вы что-нибудь знаете… Мы с подругой – волонтеры. Ищем пропавших детей. В вашем городе две недели назад вышла из школы и не вернулась девятилетняя Влада Кароль. Она приютская, родителей нет. Последний раз ее видели в вашем районе.

Не нужно было быть опытным физиогномистом, чтобы понять – имя попало в цель. Интеллигентная Регина Олеговна с громким всхлипом втянула воздух и вроде бы даже приготовилась дать деру.

– А что, ее ищут… в-волонтеры? – спросила она, слегка заикаясь, и попалась. Нет бы сразу сказать, что не знает никакой Влады. Знала, да еще как!

– Когда пропадают дети, к розыску подключаются все, – строго произнес Денис. – Если увидите девятилетнюю девочку одну, без взрослых – звоните в полицию. И знакомых предупредите. А за приглашение спасибо, придем обязательно.

И под испуганным взглядом Регины Олеговны пошел прочь.

– Погнали, а то Кира нас вместо той колбасной нарезки сожрет, – привычным голосом сказал он Янке. – И так проволокитили из-за твоей Влады.

– В таком случае, Кире придется разделить меня с Катей. – Янка практически слышала, в каких выражениях поминает ее вторая вожатая. Вот прямо сейчас, в одиночку надувая злосчастные шары. – Слушай, а как у тебя оказался ее кошелек? Я даже не заметила, когда она его выронила.

– Главное, что она сама этого не заметила, – подмигнул Денис. – Вот был бы номер!

– Получается, ты его украл?

– Одолжил. Слу-ушай… а хочешь, правда сходим в этот их музей? Раз предлагают – грех не воспользоваться.

– Ты приглашаешь меня… в музей? – Янка невольно заулыбалась. Если это не свидание, то что же?

– Ну да. Но не потому что бесплатно – я бы и в кино пригласил, только здесь оно вряд ли тебя впечатлит.

– Музей так музей!

Сияла она при этом, как медный пятак. Хорошо, в темноте было незаметно. Янка отвернулась и уставилась в окно. Ни черта не видно. Ни внутри, ни снаружи. Даже когда свернули на ту самую проселочную дорогу до лагеря и машина заскребла днищем по снегу, Янкина дурацкая улыбка никуда не делась. И только после того, как встали намертво, комком промокшей шерсти шевельнулось внутри нечто смутное. Полузабытый детский страх потеряться и никогда не найтись. Как Влада.

– Приехали, – выдохнул Денис. – Что и требовалось доказать.

Переключив передачу, он заглушил двигатель. Сразу стало очень темно и тихо. Только снег постукивал по крыше и покачивались в замке зажигания ключи. Щелк-щелк. Впору кричать караул. Янка нащупала в кармане телефон и крепко сжала во влажной ладони. Связи нет, можно даже не проверять. Еще по пути в магазин заметила. Привычные «все палки» появились только на трассе, и то ближе к городу.

– У тебя тоже сеть не ловит?

– Не-а. Вот тебе и блага цивилизации. В самый нужный момент фиг помогут.

Янка шмыгнула носом. Ткнулась лицом в рукав куртки, крепко зажмурилась. Вокруг был только лес и много снега. Снежинки ложились на стекла, таяли и превращались в тонкие струйки воды. Но это пока. Скоро машина остынет, налипший снег схватится ледяной коркой, а к утру их засыплет по самую крышу. Надежно, как в бункере. До весны не найдут… Ой, мамочки!

– Ян, ну ты чего… Плачешь, что ли? – Она не плакала, просто не хотела разговаривать. – Подождем до утра, а потом я пешком дойду до лагеря. Там есть трактор, буксиром вытянет. Да не замерзнем мы, не бойся! Бензина хватит. Будем экономить. Перебирайся назад и ложись. В багажнике есть одеяло. Еды у нас тут на неделю, спасибо Кире. Бутерброд хочешь?

– Хочу-у… – Янка послушно скинула ботинки, протиснулась между сиденьями и нашарила за сиденьем шерстяной плед. Денис зашуршал пакетами, доставая колбасу и хлеб. Хорошо, что в нарезке взяли. Вот уж действительно, спасибо Кире, которая так подробно все расписала.

– Только все холодное. Зато… Будь другом, дотянись до багажника еще раз. Гитару видишь? Тащи сюда. Будем греться песнями. Тебе какая музыка нравится?

Янка промолчала – жевала бутерброд. Денис тихонько перебирал струны, настраивая звук. Под этот незатейливый аккомпанемент она забралась под плед и закрыла глаза. Треньканье гитары убаюкивало.

– Шаганэ ты моя, Шаганэ, потому что я с севера, что ли… – вполголоса затянул Каверин. Выходит, снова сошлись во вкусах. Есенина Янка любила, а в стильном, шепчущем, неизъяснимо печальном исполнении Миши Родионова, под которого косил сейчас Денис, – обожала.

– Я готов рассказать тебе поле, про волнистую рожь при луне, – выводили они уже дуэтом. Снаружи подвывала метель. В воздухе витал запах полукопченой колбасы.

– У тебя нет такого чувства, что мы уже встречались раньше? – спросил Денис неожиданно. – У меня – да. До смешного. Помню какие-то мелочи типа колечка с зеленым камнем. Сарафан в синюю полоску. Еще море. Мы шли вдоль берега, я страшно стеснялся, потому что никогда не видел такой красивой девочки. Хотелось поразить тебя, сказать что-то очень смешное или умное, но получалось наоборот. Тогда я стал читать про Шаганэ – это любимое стихотворение отца, и мамино тоже. А ты улыбалась и смотрела на звезды. А дальше все. Провал. Ни где это было, ни когда – ничего не помню. И спросить не у кого. Родители только плечами пожимают – куда мы только ни ездили, всего не перечислить. Я когда тебя на остановке увидел – таким узнаванием накрыло! И до сих пор не отпускает…

Янка видела море всего два раза в жизни. Сначала с мамой в Туапсе. Воспоминаний об этом, ясное дело, не сохранилось. Фотография из той поездки запечатлела круглощекую Янку по колено в пенном прибое, с пластмассовым ведерком, полным гальки. Вторая встреча с морем была более осознанной. На сей раз тринадцатилетняя Янка в компании школьной подруги Кристины Соловьевой и ее родителей оказалась в Крыму. Она отлично помнила бесконечную поездку на верхней полке тряского купе, мороженое и прогулки по перрону, когда остановки оказывались более-менее долгими. Сканворды и игру в «дурачка» с младшими попутчиками. Жили в частном доме: им с Кристей достался верх счастья – двухэтажная кровать. Там же была взахлеб прочитанная обеими книжка про трех мушкетеров. Местный рынок под палящим солнцем – разноцветный, шумный. Особенный морской дух – ветер с горьким запахом и вкусом. И, наконец, тонны прохладной зеленоватой воды, прозрачной утром, мутной к вечеру…

Но Денис Каверин, который гулял с ней по пляжу под звездным небом и читал Есенина – такого изысканного воспоминания память не хранила. Хотя по идее, было бы неплохо.