– Ты когда-нибудь бывал в Крыму?

– Конечно. Много раз.

– И я была. Но все равно… Скорее всего, ты ошибаешься насчет меня, – с сожалением призналась Янка. – Можно забыть кольцо и платье, но только не встречу. «Хотя мне тоже кажется, что мы давно знакомы», – хотела прибавить она, но постеснялась.

– Жаль… – Денис отложил гитару и растянулся в своем кресле, насколько позволило тесное пространство. – А я-то решил, что нашел. Ты спи, пойду снег раскидаю. Чтобы к утру над нами могильник не намело.

Могильник! Только этого не хватало. Янка зарылась носом в шерстяную ткань и стиснула зубы, чтоб не зареветь.

Интересно, та девочка, которой он читал стихи на морском побережье, тоже помнит Дениса? Или забыла? Вот Янка бы ни за что не забыла.

В полудреме ей начал мерещиться шум прибоя. Вокруг по-прежнему было темно, но в этой темноте задышало, заворочалось невидимое море. Вода ревела все громче, обрушивалась на берег, перемалывала камни и откатывала прочь. Даже сквозь сомкнутые веки глазам стало нестерпимо ярко. «Неужели маяк? – удивилась Янка. – Конечно, маяк, нельзя без него в такую непогоду…» Судя по всему, так думал и смотритель, который ругался на чем свет стоит. Сквозь вой ветра Янка расслышала только: «Какого черта вас вообще туда понесло? Штормового предупреждения не слышал?!»

И прибой тотчас же затарахтел как-то особенно громко. Больше похоже на мотор. Янка открыла глаза, выглянула в окно и подпрыгнула от радости. Их нашли! Перед заваленной снегом «Церато» дребезжал и светил прожектором трактор. А рядом отчитывал непутевого сына сам Петр Геннадьевич Каверин.

– Ладно бы один, не привыкать. Но девочку-то зачем с собой потащил? Ишь ты, взрослые стали. Ничего не боятся. Думают, что от всех бед заговоренные… Здравствуй, Яна!

– Здравствуйте, Петр Геннадьевич, – пискнула Янка из-за спины Дениса. – Он не виноват, я сама попросила подвезти меня в магазин.

– Обвиняемые и адвокаты – в машину. На месте разберемся. Ку-уда? – развернул он сына, который по привычке направился к водительской двери. – Дорога опасная. Я поведу.

– Па, да ладно…

– Назад. Оба.

Трактор в два счета выдернул автомобиль из сугроба, а сам бодро припустил по бездорожью королем снежной пустыни. Каверин-старший ехал молча. Янка тоже предпочла бы тишину – и так пакостно, хуже некуда. А вот Денис, видимо, не в первый раз оказался под гнетом отцовского гнева и чувствовал себя при этом замечательно.

– Я тогда про волонтеров с потолка ляпнул, а теперь думаю – идея хорошая, – шептал он в Янкино левое ухо. – Когда приедем, проверю поисковые сайты. Если эта Влада действительно пропала, ее должны были искать. В детский дом обязательно надо съездить. Вдруг они просто не обращались к волонтерам…

– Я с тобой. Можно?

– А не боишься?

– Приключенцы, на выход! С вашей теплой компашкой завтра разберемся. Утром жду у себя.

Хмурый Петр Геннадьевич погнал машину на стоянку, а Денис с Янкой уныло поплелись в дом. Отсрочка наказания – дело само по себе неприятное, но самое страшное ожидало прямо сейчас. Встреча с Катей. Правда, первой навстречу попалась старшая вожатая Кира, и выражение ее лица тоже не сулило дружеского похлопывания по плечу.

– Пристрелите меня. Пристрелите меня сразу, если я еще раз хоть о чем-нибудь попрошу вас двоих. Ни за что в жизни. Буду сидеть голодная и холодная, но к Каверину с Колесниковой не пойду. Спасибо тебе, Дэнчик! Праздник удался.

– Кирюш, прости. Я тебе потом все объясню. Просто так сложилось. Погода сама видишь какая, – покаянно мялся Каверин.

– Тебе придется о-очень долго и тщательно объяснять, – мрачно изрекла Кира и развернулась к лестнице. – Кстати, там у вас Инга истерит, – бросила она через плечо уже Янке. – Мало того, что ты на всю ночь пропала с Дэном, так еще и привидение снова объявилось.

– Почта любви! Почта любви!

Между столами к полному восторгу детей сновали крылатые амурчики с луками и стрелами – переодетые девчонки из пятого отряда. Как и было обещано, больше всего этой самой любви пролилось на головы вожатых. Янка сбилась со счета, сколько раз оказывалась возле нее длинноногая Метлицкая. Протягивала очередное пунцовое сердце и переходила к следующему адресату. Цензура работала: никакой запретной переписки – только трогательные детские признания. Впрочем, Денис все равно не стал бы тратить время на подобную ерунду.

– Хорошо, что мы всем своим написали. Смотри, какие довольные, – порадовалась Янка за детей. Да и Катю нынче словно подменили. За ночную диверсию не отчитала. Полночи кротко выслушивала причитания Инги по поводу предательства Дэна и призрака погибшего учителя (тот снова явился после отбоя, помаячил за камином и отбыл восвояси, в общем, все как в прошлый раз). Вот и теперь улыбалась над тарелкой овсянки, а ложка в ее руке ваяла рвы и взгорья из нелюбимой каши.

– Меня Дамир на свидание пригласил, – призналась Катя после недолгого молчания.

Точно, «Я. К.»! Янка совсем забыла про ту свою аферу с подметной валентинкой. Теперь уже поздно каяться – обнадежила.

– Вот это да, круто, ты же давно об этом мечтала, – неубедительно восхитилась она, но окрыленная Катя фальши не почувствовала. Вместо этого предельно сурово насупила рыжие брови:

– Про планерку спросить не хочешь?

Это она к тому, что утром Янка наотрез отказалась просыпаться ради общего собрания. В ответ на воззвания коллеги над собственным дрыхнущим телом буркнула «кто рано встает, тот всех достает» и, кажется, метнула подушку, одним словом, дебоширила.

– Так что бери теперь Мирру Коган и разучивай с ней стихотворение. Текст у Настеньки. Чтобы к празднику от зубов отскакивало.

– Я лучше Аню возьму. Представляешь, как ей пойдут банты и пилотка?

– Не советую, Аня сцены боится. Мирра посмелее. А вообще сама решай, тебе работать. С остальными танец выучим. Вот и все дела. Будет время – заскочи в клуб, узнай, когда нам дадут время под репетиции. Только проси, чтобы не очень поздно.

Янку так и подмывало спросить: «А что в это время будешь делать ты?» Впрочем, ответ напрашивался сам собой – слишком уж недвусмысленные взгляды кидала из-под ресниц конопатая Якушева в сторону ди-джея. Тот лопал овсянку и о грядущем совместном счастье даже не подозревал.

– Привет, коллеги! – На стул рядом с Катей приземлился Денис Каверин. Бодрый – аж передергивает. – Ян, ты как? Готова огребать за вчерашнее?

– Всегда готова, – без энтузиазма подтвердила Янка и отхлебнула остывшего какао. С пенками. Забытый с детского сада вкус недосыпа и неотвратимости всего плохого.