которому уже торопливо шли в сторону «Совещательной» сотрудники клиники.

Помещение с трудом вместило весь народ. Здесь помимо врачей, собрался еще и младший медицинский персонал. Самсамыч с трудом протиснулся внутрь и прижался спиной к стене. Впереди, за председательским столиком сидел с напряженным лицом профессор Климович, а рядом стоял, сложив руки на груди, пристально разглядывая собравшихся тот же строгий генерал, который беседовал Самсамыч после операции над випом. На нем, как и тогда был надет белый халат, из-под которого выглядывали зеленые брюки с генеральскими лампасами.

— Ну, что все собрались, — строгий посмотрел он на Климовича.

Профессор, вытянув голову, рассматривая присутствующих и кивнул строгому: Все.

— Значит так, товарищи, — откашлялся строгий. — У нас в клинике сегодня случилось ЧП. Как вы понимаете я имею ввиду эту надпись на фасаде перед входом.

— Граффити называется, — раздался из зала чей-то чуть насмешливый голос.

— Кто сказал? Встаньте, — генерал исподлобья оглядел зал.

С кресла поднялся молодой врач, анестезиолог. Способный парень, с которым Самсамыч провел несколько операций и которого все звали просто Витя.

— Что вы этим хотели сказать, — просверлил пристальным взглядом его генерал.

— Да весь город подобными надписями исписан. Пацаны сейчас так развлекаются. Вот перелезли, наверное, где-то через забор и написали, — не смутившись ответил Витя.

— Ясно. «Садитесь», — произнес генерал и выдержав небольшую паузу продолжил, — Это не пацаны. Эта надпись или граффити, как вы ее называете, имеет вполне конкретный экстремистский смысл. А тот, кто ее написал находится здесь. — Генерал снова сделал многозначительную паузу и обвел взглядом примолкший зал. — Я имею ввиду не присутствующих здесь конкретно, а персонал клиники в целом.

— А что, камеры наблюдения ничего не зафиксировали, — раздался голос Вити анестезиолога. — Они там везде понатыканы.

— В том то и дело. Перед тем как написать, этот кто-то, заляпал краской объектив камеры, направленной именно в это место. А это значит, — генерал поднял вверх руку с указательным пальцем и многозначительно продолжил, — А это значит, враг не дремлет! Поэтому призываю всех проявить максимальную бдительность и, если что-то или кто-то вам покажется подозрительным, сразу сообщайте по номеру телефона, который я вам сейчас назову. Прошу достаньте ваши телефоны.

Народ стал включать телефоны, и генерал через некоторое время продиктовал номер.

— А какое имя поставить абоненту, — снова подал голос Витя.

— Запишите, его как Первый, — с гордым видом произнес генерал.

— Первым у нас профессор Климович проходит, — не унимался Витя и по залу разнесся легкий смешок.

— Тогда пусть будет Самый Первый, — бросил ироничный взгляд в его сторону генерал.

Самсамыч, после слов генерала о том, что написавший слоган, обязательно имеет отношение к персоналу клиники, сразу подумал, про Курочкина. «Конечно поступок пацанский. Но залететь он может серьезно и на долго. Надо будет как-то остановить парня», — размышлял Самсамыч.

— А вы почему не записываете номер, доктор Самсонов, — вывел его из задумчивости строгий голос генера.

— Что за номер? — Самсамыч непонимающим взглядом посмотрел на него.

— Мой номер телефона, — раздраженно произнес генерал и продиктовал номер.

— А как вас зовут, — Самсамыч достал смартфон и стал вбивать номер и тут же весь зал грохнул от смеха.

— Прекратите, коллеги, — нервно захлопал в ладоши профессор Климович. — Все очень серьезно. Не до шуток сейчас.

— У меня все, — дождавшись, когда смех утих, то же с улыбкой на губах закончил генерал. — Надеюсь, я достаточно понятно изложил суть произошедшего. А теперь можете продолжить заниматься своей непосредственной работой, — и генерал, пожав руку Климовичу вышел из зала.

— Итак коллеги. Начнем раздачу сегодняшних нарядов, — профессор пододвинул к себе стопку папок и стал пофамильно вызывать врачей.

Когда все разошлись и остался только стоящий у стены Самсамыч, профессор поманил его рукой к себе:

— Вы, какой-то не собранный сегодня. Надеюсь, в семье все нормально?

— Да. Я просто про диссертацию все время думаю. Надо бы кое-что исправить, дополнить, а времени не хватает, чтобы засесть спокойно, не отвлекаясь.

— Это хорошо, что думаете. Вам сегодня после обеда випа оперировать, — удовлетворенно кивнул профессор, взглянув на часы. — Так, что целых два часа в вашем распоряжении. А в одиннадцать часов, зайдете ко мне в кабинет, для инструктажа. Идите, занимайтесь диссертацией. Не смею задерживать.

***

Погода с утра была замечательно теплая и Самсамыч зайдя в ординаторскую, взял свой ноутбук и вышел на воздух. Надпись на стене уже густо закрасили свежей краской, поблескивающей прямоугольником от лучей солнца на общем фоне. Начинало припекать и он, пройдя по аллее в глубь парка, расположился на лавочке, в тени ветвистой липы.

Включив ноут, Самсамыч углубился в работу и не заметил, как к лавочке, подошел солдатик в серо-синей форме и вытащив металлическое ведро из урны, стал высыпать из него мусор в черный пакет. Закончив, он сунул ведро обратно, и оно с легким шумом ударилось о дно урны. Самсамыч поднял голову от компьютера и посмотрел на солдатика: «Курочкин, это вы?». Солдатик молча кивнул в ответ.

— Присядьте пожалуйста, — Самсамыч чуть подвинулся на скамейке, — Мне очень нужно с вами поговорить.

— Нам вроде не о чем с вами говорить, — без явного желания ответил солдатик, но все же присел на краешек скамьи.

— Выслушайте меня пожалуйста, — оглянулся по сторонам Самсамыч и убедившись, что никого рядом нет, продолжил, понизив голос, — Я знаю, что эту граффити на стене клиники, сделали вы. Точнее сказать, предполагаю.

— Не докажете, — пожал плечами Курочкин.

— Я ничего и никому не собираюсь доказывать. Я просто хочу вас предупредить, что после этого случая будут усилены меры безопасности. Начнутся проверки и…, — тут Самсамыч осекся, не находя подходящих слов.

— И, что тогда, — с усмешкой посмотрел на него Курочкин, — Продолжайте.

— И рано или поздно, вас вычислят. И, я честно не понимаю. Какой смысл во всем этом. Извините, это мальчишество, — с жаром начал Самсамыч. — А вот накажут вас по-взрослому.

— А вы то, что так меня переживаете? Вам какое дело?

— Переживаю, потому что я, тогда, в N-ской больнице, не смог вставил вам чип в голову, а в отчете написал, что операция проведена. А иначе бы вас еще тогда отправили в тюрьму. А если теперь вы здесь засветитесь с этими своими протестами, это может вскрыться и тогда у меня будут большие неприятности, — Самсамыч и надеждой посмотрел в глаза Курочкину.

— Значит за себя боитесь. По крайне мере теперь стал понятен ваш интерес к моей персоне. — В голосе Курочкина проскочила более доброжелательная нотка. — А вы и здесь подобные операции проводите, над этими навозными жуками?

— Да. Это моя профессия. Она мне очень нравится. И я бы хотел заниматься этим всю жизнь.

— А этим