— Ух, ты. «Должно быть иностранная», — уважительно произнес Петрович, пододвигая ближе мензурки.

— Шотландский виски, восемнадцатилетней выдержки, — Самсамыч наполнил мензурки.

— За тебя. «За твою кандидатскую», — произнес тост Петрович. Они чокнулись и выпили, а Самсамыч разломил шоколадку, протянул ему половину.

— Ну, а работается как? Я читал тут про вашу клинику в Медицинском вестнике. Ведущая в стране оказывается.

Самсамыч снова взял бутылку и хотел было налить Петровичу.

— Не, не. Ты себе наливай. Я лучше спиртика. Привык уже к нему.

— Закрыли клинику. Точнее сказать сократили штат на семьдесят процентов. И мне то же спиртика налей. — Самсамыч отставил в сторону бутылку.

— Да ты что, — опешил Петрович, — А чего так?

— Прекратили госфинансирование. И я под сокращение попал. Вот и зашел узнать насчет работы.

— Во дают. Такими кадрами разбрасываются. Кандидатами наук, — Петрович поставил мензурку на стол и с сожалением посмотрел на Самсамыча. — А ведь я почему-то так и думал, что рано или поздно ты к нам вернёшься. — И он поднял свою мензурку, выпил одним глотком и задумчиво посмотрел в окно.

— Ну и что ты не отвечаешь ничего Петрович. Или кого-то уже нашел вместо меня?

— Не нашел, — покачал головой Петрович, — У нас закрыли отделение нейрохирургии. Всех пациентов теперь в областной центр надо возить. Но это не из тебя, ты не думай. Еще в двух районных больницах, где они были, то же закрыли. Оптимизация здравоохранения называется. Давай еще по одной выпьем.

Они выпили спиртику. Петрович крякнул и понюхал шоколадку:

— Слушай, а ведь я полную ставку гинеколога пробил. Вакансия открыта. Как тебе это направление?

— Я ведь Петрович, после четвертого курса мединститута, три месяца практику проходил в гинекологическом отделении городской больницы, — усмехнулся Самсамыч. — Даже мысль посещала, пойти по этому профилю.

— Мечты сбываются, — радостно хохотнул Петрович, плеснув спиртика в мензурки, — Завтра с утра приходи в отдел кадров оформляться. А кандидатскую защитишь, я попробую полставки нейрохирурга пробить. Есть у меня одна хорошая знакомая в облздраве, — он хитро подмигнул Самсамычу, — Думаю, не откажет. Кстати, а где семейство твое сейчас проживает? — Петрович открыл нижнюю дверцу стола, убирая туда мензурки и склянку со спиртом.

— На съемной пока живем, в новом районе. До конца месяца проплатил, а дальше, подешевле что-нибудь будем искать.

— Зачем искать. Твоя старая квартира пустует. Можешь въезжать, хоть завтра.

— Спасибо, Петрович, — вставая протянул ему руку Самсамыч. — Пойду я тогда. Жена наказала еще в магазин зайти.

Он вышел на улицу, остановился и подумал, разглядывая привычный пейзаж с невысокими тополями вокруг больницы: «Нравится мне здесь. Прикипел похоже». В это время в кармане зазвонил мобильник.

— Слушаю, — не посмотрев на экран, Самсамыч поднес телефон к уху.

— Привет, дружище, — раздался бодрый голос майора Груша. — Не отвлекаю?

— Нет, нет. Очень рад тебя слышать Груша! Как служится в пехоте?

— Все. С пехотой распрощался. Тут демобилизацию объявили. И мне, мой друг по военному училищу, перевод оформил к себе в полк. Я теперь батальоном конно-дорожной полиции командовать буду. Да, ты его знаешь. Это подполковник Петя, он тогда помог тебя из ментовки вытащить.

— Поздравляю. Как же я рад за тебя Груша!

— Я в конце сентября вернусь в общагу. Как там мои сапоги?

— В порядке Груша. Ты только заранее предупреди, я подвезу их тебе.

— Договорились. С меня ящик тушенки. До встречи.

Самсамыч сунул мобильник в карман и в приподнятом настроении пошел домой.