экстравагантное, — чуть увеличил картинку доктор Атамбаев.

— Ладно. Достанем, посмотрим. — Самсамыч протянул руку в сторону операционной сестры, и та вложила в нее скальпель.

Прошло около часа и Самсамыч, аккуратно извлек из головы Мариивановны чип и рассмотрев его, держа пинцетом, протянул доктору Атамбаеву: «Ничего тебе не напоминает?».

— На комсомольский значок похож, — внимательно рассматривая чип, ответил доктор Атамбаев.

— А ты говорил французский, — усмехнулся Самсамыч.

— Это скорее китайский, — подошел к столу пластический хирург Гургеныч. — Они любители коммунистической символики.

— Ладно. Начинаем, вживлять отечественный, — и Самсамыч, положив комсомольский значок в лоток, снова склонился над головой Мариивановны.

После того, как операция была закончена и сестра наложила повязку на голову Мариивановны, а Самсамыч показал рукой Гургенычу, что надо поправить на ее лице.

— Все сделаем, в лучшем виде. Мама родная не узнает, — хохотнул Гургеныч. — А ты Самсамыч, иди отдыхай. Без тебя справимся.

Выйдя из операционной, Самсамыч спустился на второй этаж и заглянул в кабинет к Климовичу. Профессор и строгий, стояли склонившихся к монитору и, по-видимому, наблюдали за продолжением операции.

— Иди, иди. Свободен, — мельком взглянув на Самсамыча, замахал в его сторону рукой профессор.

В ординаторской, стоявшие на полу пакеты с подаренным дорогим алкоголем, занимали много места и Самсамыч сложил часть бутылок в два самых больших подарочных пакета и переодевшись, поехал в общежитие.

***

В прихожей наконец то горел свет. Груша купил и вкрутил новую лампочку. Из его комнаты, через дверь раздавались звуки работающего телевизора.

— Можно, войти, — Самсамыч ногой приоткрыл дверь и с облегчением поставил пакеты на пол, из которых раздался легкий стеклянный звон.

Груша сидел в трениках и майке за столом, на котором лежал большой, вяленый лещ.

— Вовремя ты, а я как раз ужинать собрался, — он одной рукой убрал пультом звук телевизора, а второй, взяв леща, постучал им о край стола. — А что там у вас в пакетах так интригующе зазвенело?

— Это тебе презент от моих пациентов. За то, что вытащил меня из тюрьмы. А то, кто бы тогда делал им операции.

— Ого, — Груша, выйдя из-за стола, вытащил из пакета бутылку и покрутил ее в руке.

— Это все твое. Потом еще принесу. А, что кроме леща, никакой другой еды нет?

— Могу, к ребятам сходить, тушенки одолжить.

— Нет, — передернул плечами Самсамыч. — Слышать про нее больше не могу. Значит так, — Он развернулся и открыл дверь. — У меня сегодня сложная операция была, и я пообедать не успел. Пошел я в магаз, куплю нормальной, гражданской еды.

Самсамыч вернулся через полчаса держа в руках полиэтиленовой пакет, набитый продуктами. Груша сидел за столом. Справа от него выстроились бутылки с красивыми иностранными этикетками. Слева лежали зеленые армейские фляжки. А сам он аккуратно, переливал элитный вискарь из бутылки во фляжку. На полу уже стояли две пустые бутылки.

— Что это ты делаешь, — Самсамыч подойдя к столу, поставил на стул пакет.

— Слушай. Бутылка разбиться может. Да и большие они все, литровые. Куда ее спрячешь. А тут к ремню фляжку прицепил и ходи, не нарушая армейского устава. — Не отрываясь от процесса переливания, деловито пояснил Груша.

— А как потом узнать, что пьешь? Фляжки же без этикеток.

— А солдатская смекалка, на что, — закончив переливать, хитро посмотрел на него Груша, а потом завернув крышку, повернул фляжку тыльной стороной и взяв со стола черный маркер, стал, поглядывая на пустую бутылку, переписывать с нее название на фляжку.

— Так, хорош. Сворачивай этот свой винзавод. Я есть хочу. Дико проголодался.

Груша, неохотно, явно процесс переливания ему нравился больше, составил бутылки на пол и перенес фляжки на диван, а Самсамыч вытащил из пакета сверток в промасленной бумаге и развернув, положил его на стол. Внутри, поблескивая золотистой корочкой, лежала приличного размера курица-гриль, от которой по комнате сразу пошел аппетитный аромат.

— Давай неси тарелки, — скомандовал Самсамыч, продолжая выкладывать из пакета пластиковые контейнеры с салатами, упаковки соусов и длинный французский багет.

— А, что вискарь, разве этим закусывают, — разглядывая продукты, с иронией поинтересовался Груша.

— И это спрашивает меня человек, который все подряд закусывает армейской тушенкой. Впрочем, я почему то, еще когда курицу брал, подумал, что ты задашь мне этот вопрос. И поэтому, — тут Самсамыч вытащил и поставил на стол пузатую бутылку красного вина с яркой, красочной этикеткой.

— Что это, — скептически посмотрел на бутылку Груша.

— Сангрия. Испанское красное вино с кусочками фруктов. Штопор у тебя есть?

— Есть, — без энтузиазма ответил Груша, подходя к кухонному шкафчику. — И зачем надо было тратиться? Вон у нас сколько этого добра.

После третьего тоста, хорошо закусив, Груша откинулся на спинку стула; «Что, может телек посмотрим?»

— Давай посмотрим, если хочешь. Только без звука, — Самсамыч разлил остатки сангрии по стаканам.

Груша щелкнул пультом и на экране появилось видеоизображение какого-то государственного заседания. Камера сначала прошла по сытым лицам депутатов, сидевшим в зале, а потом переместилась в президиум и приблизив, медленно пошла по лицам председательствующих.

— И не лень им там сидеть целыми днями. Лето заканчивается. Лучше бы парке собрались или на пляже, — зевая прокомментировал Груша.

Тут камера остановилась на улыбающемся большими зубами даме с пышными волосами.

— Это же Мариивановна, — удивленно воскликнул Самсамыч.

— Ты что, был интимно знаком с ней, — косо посмотрел на него Груша.

— Я ее сегодня оперировал, — Самсамыч пропусти мимо армейскую шутку Груши.

Тут камера переместилась немного вправо и появилось самодовольное лицо, с чуть вздернутым носиком и пухлыми щечками купидона.

— И этого то же, недели две назад. «Только не припомню кто он», — задумчиво произнес Самсамыч.

— Это же бывший важный министр, — Груша назвал фамилию купидона. — Давай послушаем, для чего они там собрались, — И Груша включил громкость.

Камера в это время вернулась в зал и показала уже со звуком, счастливо аплодирующих депутатов. Через мгновение картинка исчезла, на экране появилась дикторша и с важным выражением лица произнесла: «В такой дружеской атмосфере прошло вчерашнее совместное заседание правительства с депутатами госсобрания. На этом короткий выпуск новостей заканчивается. Более подробно смотрите в вечерней информационно-аналитической программе». Дикторша исчезла, а вместо нее две модельного вида девицы глупо смеясь начали рекламировать крем для загара.

Груша убрал звук и с интересом посмотрел на Самсамыча.

— Ты же говорил, что нейрохирургом работаешь, — начал издалека Груша.

— Ну, да.

— То есть мозги оперируешь?

— Чего ты крутишь, прямо спрашивай.

— А что у них у всех с мозгами не так, — сделав паузу вкрадчиво спросил Груша.

— Плесни-ка вискарика немного, — Самсамыч подвинул к нему свой стакан.

— Вот это хорошее предложение. — Груша отвинтил крышку с фляжки и налил