идут только вертикально. Можно попытаться, конечно, но это не быстро, там решётки, придётся вырезать.

— А может дверь вырежем?

— Это самая прочная часть корабля. Фортификация на случай метеоритного удара. Мы скорее умрём от старости, чем все слои металла и супербетона прорежем нашим оборудованием. Ещё и на корабле полно пыли будет.

— Угу, я уже смотрю взрыв-схему. Тогда через шахту? Или есть ещё варианты?

— По внешней обшивке.

Модель корабля. Палуба 5, вот отсек Е. Внешняя часть, внешняя часть…

— Где палуба с внешней частью сообщается? Я вообще не вижу ничего подобного.

— Вот здесь, транспортный туннель от хвостовой части до самого отсека Е.

Он передал картинку. Очень странная конструкция. Бредовая.

— Идём, — решаю я.

— Не всё так просто. Там магнитная дюза, от неё так фонит, что аватар не выдержит и минуты. Нужна защита. К тому же выход на ту часть обшивки надо согласовать, иначе нас сожгут если включат. И то, если повезёт.

— А если не повезёт?

— Сдует в космос и будем там болтаться пока звёзды не погаснут. Но аккумуляторы сядут раньше, конечно.

— ИскИн, согласуй нам выход на внешнюю обшивку, в районе двигателя.

— Вы имеете ввиду маршевый двигатель или один из маневровых?

— Маршевый.

— Ваше пожелание принято.

[Гарри Уикер — Главный инженер]

— Олдман, ты в порядке, дружище? Мне так стыдно, о чём я только думал!

— Гарри! Гарри у нас проблема, Уолт Батлер в запечатанном отсеке, как нам его достать?

— А как он туда попал?

— Да не знаю я! Как открыть пять Е?

— Я даже не знаю. Там задвижки работают так, что без атмосферного давления с внешней части корабля они не разблокируются. Это механика, её не обманешь.

— Мы хотим попасть с внешней обшивки, ты поможешь?

— Конечно! Не вопрос! Вам нужна защита?

— Да! И двигатель не включайте.

— Водорода мало, вряд ли включат. Но я передам на всякий случай.

— Спасибо, Гарри.

— Подожди. Я пойду с вами. Мне всегда хотелось взглянуть на этот телепортатор.

Через полчаса мы вышли на внешнюю обшивку в защитных скафандрах. У меня закружилась голова от увиденной бескрайней глубины космоса. Звёзд было много, очень много. Жаль я не силён в астрономии и не могу найти ни единого созвездия. Хотя, на таком расстоянии от земли, наверное и не найду ни одного знакомого.

— Олдман, не споткнись. Мостки регулярно приходится менять, какой-то просчёт в конструкции, они деградируют от близости факела. И, пожалуйста, не задень керамическую защиту корпуса, не хватало ещё чтобы плиты треснули и обшивку прожгло.

— Постараюсь.

— Ты уже поговорил с Гарднером?

— Что? А да, конечно. Я даже получил его записи. Вроде всё чисто.

— А ты уверен, что они не отредактированы?

Знаете, в фильмах бывают такие сцены, когда главный герой пьёт из стакана, ему сообщают что-то из ряда вон и он выплёвывает жидкость со звуком пффффф, вот у меня случилось такое же чувство. Без струи изо рта, конечно. Рта-то нет. Да и воды тоже.

— Их можно редактировать?!

— При должной усидчивости и достаточном количестве времени, можно. Хорошо отредактированную запись невозможно отличить от оригинала.

Моя идея разослать массовое сообщение с требованием предоставить свои записи, пригрозив считать преступниками всех, кто откажется, обратилась в руины.

— А какое оборудование для этого нужно?

— Да никакое. Ты сам — самое лучшее оборудование. Сиди, да правь записи пока не надоест. Хочешь, я тебе сделаю запись как ты танцуешь со слоном?

— Значит ты умеешь?

— Конечно. Здесь все умеют. Мы уже давно в пути, не забывай. А время в аватаре тянется долго, вот и развлекаемся как можем. Поначалу порнушку делали, но потом быстро надоело. Майкл, факельщик, вообще в себе талант к историческим лентам открыл, развлекает нас фильмами теперь. При чём за основу он берёт свои записи, а на выходе получается дикий запад или морские путешествия. Вот как он это делает?

Я перебрался через повреждение в мостках. Магнитные ботинки отлично прилипали, но все равно сердце замирало от страха. Какое к чёрту сердце?! Я же теперь железный. И бессердечный.

— Значит я зря просил доступ к записям?

— Ну почему же. Хорошо редактировать не все умеют. Вернее, почти никто не умеет.

— А как понять, что запись изменена?

— Да много всего. К примеру тени, звуки, чёткость, плавность.

— Подожди, подожди! Давай по порядку. Что с тенями? Их не будет?

— Тени часто забывают редактировать и в результате по ним можно понять, что появилось что-то лишнее или наоборот, исчезло.

— А чёткость?

— Я думал это и так понятно. Новички в этом деле стараются сделать предельно качественно, из-за чего дорисованное получается более резким, чем всё остальное.

— Вы бы ускорились, — поторопил нас Гарднер, который всё это время, оказывается, был на связи.

Через несколько минут мы дошли до транспортных врат.

— Заходить будем или тут постоим? — спросил он, когда мы остановились рядом.

— Не спеши, сейчас всё будет.

Через несколько секунд ворота ожили, выпустив остатки разреженного воздуха.

— Говорил же подождать. Не успели весь воздух откачать, хорошо хоть нас не сдуло, — сказал Гарри, протискиваясь в растущую щель между огромными створками. Я последовал за ним.

20

— Это что, рельсы?

— Да, Олдман, они самые.

— Зачем они здесь? Тут есть поезд?

— Нет, но есть грузовые платформы. Когда сядем и распечатаем отсек, надо будет как-то вывезти телепортатор, а там части весят до пятисот тонн.

— Ого! Вот это махина. Я думал они маленькие.

— Этот большой. Мы будем очень далеко, поэтому нужен мощный приёмник и передатчик. К тому же портал должен быть достаточного размера для прохождения техники и прочих крупногабаритных вещей. Да и системы все дублированы трижды.

— Зачем?

— А ты представь, что мы прилетели, в телепортаторе сломалось что-то и всё, им не воспользоваться. Что делать? Лететь назад, за другим?

— Так починить его и всех делов.

Он расхохотался, — Дружище, ты хоть знаешь как устроен телепортатор?

— Нет, — признался я.

— Можно подумать ты знаешь, — подал голос Гарднер.

— Сэм, не дуйся ты. Расскажи нам лучше, как он устроен.

— Да ну тебя, Гарри. Вообще не до того сейчас.

— А вы пробовали связаться с Батлером? — Спросил я, чтобы прекратить перепалку.

— Конечно пробовал! — зло ответил Гарднер. Похоже он легко выходил из себя. Удивительно, что не имея гормонов, человеческое сознание в теле аватара всё ещё подвержено влиянию эмоций.

Мы пошли молча. Света в туннеле не было, поэтому я переключился на инфракрасный режим восприятия, но из-за низкой температуры, я практически ничего не видел.

Из лица Сэма, а потом и Гарри, появились лучи света, осветив наш путь.