Сегодня Алексу на завтрак была предоставлена недожаренная котлета с макаронами. Мать, как обычно, нуждалась в дружеских советах. Глупости, что матери обсуждать свою личную жизнь с родным сыном – это как-то не совсем гигиенично:

– Как там твой молодой человек? Коллекторы больше не беспокоили?

– Нет. Мы же официально в браке, слава богу, не состояли. Так что вопрос снят. Зато появился мой старый приятель. Угадай кто?

– Хм?

– Женечка. Евгений Львович.

– Это который?

– Преподаватель. Вспоминаешь?

– Ну, так себе, в общих чертах.

– Мальчик-дедушка. Тощенький такой. Он не против опять отношения замутить. Все расписывал мне, какая я хорошая невеста, а он – выгодный жених. Как нам неплохо вместе было в прошлый раз. Говорит, говорит – в кресло садится, и тут у него что-то в костях хрусть. Сидит, распрямиться не может. Затем заскрипело в нем что-то. Я не знаю, как от смеха удержаться. Жених! Ещё могу понять, когда люди по тридцать лет вместе живут. Тут друг другу родными становишься. Но доживать с чужим скрипучим дедом?!!

– Злая ты, мам. Он хоть распрямиться смог?

– Да, я уже испугалась, что скорую придётся вызывать. Но представляешь… Хотя, сынок, не весело мне. Как той, у ресторана. Которой сдохнуть рано. Ещё лет десять и все.

– Мам, ну перестань.

Но мама уже замолчала. Опять эта длинная пауза, от которой Алексу захотелось сбежать.

Голуби щёлкали по карнизу, как дождь. Нудный, мерный и тоскливый.

Глава 8

Занавеси, запускающие в комнату свежий тёплый воздух. Шевелятся жабры-тюль. Огромный организм комнат совершает вдох. Наконец-то наступило лето, значит, можно наслаждаться воздушными ваннами. Сейчас. Ночью.

Ната не страдала излишними комплексами. Она знала, что её крепко сбитое тельце привлекательно для самцов, поэтому не стеснялась ходить по своей квартире голой. Вечером. При включенном свете. Такое зрелище может не понравиться только завистникам. Тем более, что подобное действо было сродни магическому ритуалу, а ритуалы Наталья любила.

Мужа, как обычно, дома не было. Некому было обвинять её в аморалке.

Из кухни в комнату. Ванна, коридор. Дымок свечей с лавандой сегодня почему-то не поднимался вверх. Убегал на пол. И сквозняков вроде бы не было. Странно. По-видимому, кто-то с негативной энергетикой посещал недавно дом Натальи. Жанна? Точно, она. Значит, нужно срочно чистить. И не лавандой, а ладаном. Зажгла под жестяным блюдечком фитиль. Почему эти серебристого цвета кубики не плавятся?

Зазвонил домофон. Чего испугалась? Это всего лишь сосед ключи забыл. Симпатичный, между прочем, соседушка. Можно в окно на него глянуть из-за полупрозрачной бежевой занавески. Так, чтобы выглядело не совсем уж откровенно. Небольшая пикантность. Оценил. Удивился. Улыбаться начал. Значит, скучный вечер прошел не зря. Можно ложиться спать.

Проснулась она неожиданно посреди ночи. Подумала вначале, что из-за комаров. Лёгкие прикосновения, едва распознаваемые волосками на коже. Но ожидаемого комариного писка не последовало. Поглаживание. Паук? Паучище?!! Мерзость какая.

Ната включила свет. Перетрусила простыни. Никаких насекомых. Была мысль спать с включенным светом. Но, проворочавшись часа два без сна, она решилась выключить лампу. Минут пять ничего не происходило. Ната уже начала засыпать, и тут… будто тысячи маленьких пальчиков мелкой дробью забарабанили, защекотали по шее, по груди, под мышками. Она хотела выскочить из кровати. Но вместо этого согнулась, подтянув ноги к животу, и смеялась… смеялась.Слышали все соседи ее веселый смех. Думали: «Опять к себе мужика притащила». Затем в квартире наступила тишина.

Когда на следующую ночь в квартиру ввалилась развеселая компания во главе с пьяным мужем, Ната все так же лежала согнувшись. Вначале на неё особого внимания не обратили. Затем, окончательно раздобрев от водки, решили пригласить к столу. Не смогли растормошить. Вызывали скорую. Скорая констатировала смерть. Последующая экспертиза показала: от сердечного приступа.

***

На визите Юрия моя неделя странностей не закончилась. Ко мне еще один приятель Алекса заявился (и не надоест же ему друзей ко мне подсылать). Не знаю, как зовут этого холеного «вьюноша», но помню, что Алекс называл его любовно: «Крыс». Прямо ко мне на работу притащился. Я и так рядом с подобными персонажами чувствую себя козой задрипанной, так он решил еще усугубить ситуацию. Ведь после того как попрыгаешь клоуном перед своими «студентами», отнюдь не розами пахнуть будешь. А не попрыгаешь, результатов не будет. «Студенты» попросту тебя не поймут. Нет, ну конечно, он должен был увидеть меня именно в таком образе. Как сейчас говорят, «луке» (чесноке, блин). И осмотрел же с ног до головы.

– Ты по тому же вопросу?

– Э… понимаешь, милая, я бы не стал тебя тревожить, если бы не крайняя, как бы сказать, нужда.

– Вы, молодой человек, да в нужде? Не поверю.

– Спасибо. Я… но и не столько я, сколько Алекс, и другой народ из нашей дружной компании нуждается в некотором разъяснении ситуации.

– В смысле?

– Ну, ты же, милочка, виновата во всем.

– В чем?

(Мне начинать бояться прямо сейчас? Будет угрожать физической расправой? Учитывая то, что находится он на моей территории, думаю, не рискнет.)

– Сама знаешь, в чем. В «сглазах» этих всяких. Что нормальным людям стал бред всякий мерещиться.

– Ты что, совсем… одичал?

– Все к тому идет. В странненьких, по твоей милости, превращаемся. Как ты это делаешь, ума не приложу!

(Странненькими? Когда про странненьких говоришь, как-то подозрительно испуганно ты выглядишь, несмотря на свои бравады. Что же так странненьких боишься, морда бомондная, хипстерская? Хочешь действительно странненьких увидеть? «Их есть у меня…»).

– Подожди, подожди, но ведь это Алекс прекратил наше с ним общение. Забрал вещи!

– Но ты же на него порчу наводила.

– Опять это…. Ты действительно меня такой крутой ведьмой считаешь?

В дверь моего кабинета скребут. Аутик Саша пришел ко мне на урок. Ну, подожди! Я виновата. И подружку свою голую, наверняка тоже ты, Крыс, ко мне подослал. И в истинности порчи вы все как-то уж излишне настойчиво пытаетесь убедить. Хочешь, я тебе тоже устрою встречу с непознанным? Сильно боишься для окружающих не комильфо оказаться.

– Саша, заходи.

Я открываю дверь и выхожу из кабинета. Я хочу впустить внутрь класса не Сашу, а его фантазии. Пусть мир, с которым мне приходится иметь дело чуть ли не каждый день, сметет, подомнет под себя плоский мирок офисных клерков. Плоский мир древних держался хотя бы на черепахе. У них, беспроблемных деток, вместо реальности – столики на тонких ножках из оргстекла. Круши, Диана, Круши!

***

Зачем эта дура выскочила за дверь, я сначала не понял. Хотел выйти следом, но