Визенгамота. Потому большая часть власти принадлежала мне де юре и де факто. Это очень удобно, когда тебе не нужно дергать за ниточки связей, ждать, пока исполнители сделают нужный шаг, воздействовать на неугодных через третьих лиц. Во всяком случае чаще положенного. Когда так называемая концептуальная власть совмещается с формальной, ты можешь обходить условности, давя реальным авторитетом, играя открыто. Разумеется, теневые игры никуда не денутся, но их гипотетически должно становиться меньше, по крайней мере, когда у тебя нет серьезных оппонентов. А в этом мире у меня нет никаких конкурентов в борьбе за власть и быть не может, что, с одной стороны, задачу облегчает, а с другой, несколько демотивирует...

В коридоре раздались медленные спокойные шаги. Вскоре узкая металлическая дверь отворилась и в помещение вошел Хамман. Весь его вид говорил о том, что он несколько обескуражен пройденным заседанием.

— Как все прошло, друг мой?

Глава сел в обитое тканью потертое кресло напротив меня, я же облокотился на массивный каменный стол, пододвигая к себе уже остывшую кружку с чаем. Кабинет советника не отличался особой роскошью. Сводчатый потолок, шершавые стены цвета охры, в нишах — электрические светильники, а на маленьких тумбах покоятся потемневшие от времени книги, которые я ранее убрал со стола.

— Все прошло в точности, как вы и предполагали, — кивнул Хамман. — Вплоть до мелочей, вроде того, что капитан Ниобе выдаст часть сведений о Зионе.

— Вы раскрыли больше информации и попробовали убедить Совет?

— Разумеется. Однако никто из Совета мне не поверил.

— Это естественно, друг мой, это естественно, — осклабился я в добродушной улыбке. Ранее мне показалось хорошей идеей — проверить, насколько хорошо работает программа-блокиратор в чипе пробужденных. Проверил, работает отлично. Даже перед лицом железных фактов они продолжают верить в то, во что привыкли. А что касается оставшейся трети членов Совета — «истинных сыновей и дочерей Зиона» — они также не смогли трезво оценить ситуацию. — Люди не могут сразу принять столь тяжелую информацию. Для этого нужно время.

— Я понимаю. Но как только Навуходоносор прибудет — все станет на свои места...

— Они уже вышли на связь?

— Да. Корабль на подходе...

Хамман вкратце поведал о том, что произошло на Совете. Слушал я его вполуха, ведь ничего нового для меня там не было. Все в пределах ожидаемого.

Почему Глава Совета рассказывает мне обо всем?

Ответ прост. После того, как я ненароком перегрузил мозги Вэста, я направил свои стопы к Хамману. Мне повезло, на тот момент он сидел за бумажками и был один, потому обошлось без лишних Конфундусов.

В этот раз я не стал вторгаться в голову советника и решил воспользоваться Непростительным. Империо развязало ему язык, и я более четко узрел общую картину происходящего в Совете. Но на этом мои манипуляции с сознанием Хаммана не кончились, далее последовало установление целой серии ментальных вкладок на абсолютное доверие мне лично, а также корректирование воспоминаний. Не уверен, как долго они продержатся, но мне долго и не нужно. Тут до столкновения с машинами осталось всего-ничего. Но то, что советник меня считает кем-то между истинным Избранным и собственным отцом — заметно упростит ряд вещей. Правда, полностью доверять моей новой марионетке и посвящать ее во все свои дела, понятное дело, смысла нет. А оттого — продолжаем играть.

— ...Очень жаль, что советник Вэст оказался в тяжелом состоянии, — продолжал говорить Хамман.

— Да, жаль, — состроил я скорбную мину, хотя на самом деле, даже если он помрет — мне откровенно плевать на это. Святым он не был, а даже если бы и был, то столь малая жертва ради облегчения плана — это ничто. — Но, как мы знаем, он баловался некоторыми веществами...

— Никто не идеален, — пожал плечами Хамман.

— И то верно. Вам удалось сделать запись? — решаю сменить тему разговора.

— Да, конечно, — спохватился Хамман, вытаскивая портативное звукозаписывающее устройство из кармана халата и кладя его на стол. — Чуть не забыл... Правда, не совсем понимаю, зачем эти сложности. Мы ведь друзья. Я же и так все вам рассказал. Максимально подробно.

— Спасибо, друг мой, — дотрагиваюсь до его руки, слегка воздействуя внушением. — Это всего лишь перестраховка, не более. Хочу еще раз услышать, так сказать, собственными ушами. Вы ведь никому об этом не скажете, верно?.. А еще лучше забыть об этом.

— Я — могила, — улыбнувшись, кивнул Хамман. Его взгляд подернулся пеленой. — О чем мы сейчас говорили?..

Не успел я прибрать высокотехнологичную штуковину к рукам, как раздался писк коммуникатора на одной из стен.

Хамман нахмурился, слегка тряся головой.

— Друг мой, вам стоит ответить.

— Да, точно, — сказал он, очнувшись от внушения, и степенно подошел к небольшому настенному диску. Прочистив горло, он зажал кнопку: — Хамман слушает.

— Сэр, — послышался бодрый молодой голос из динамика, — требуемый груз доставлен.

«Так быстро?» — мелькнуло у меня. Хотя чего я удивляюсь. Все же я задействую связи высших инстанций власти Зиона. Потому ничего удивительного в такой скорости нет.

— Спасибо, мы скоро прибудем, — ответил Хамман, отжимая кнопку. После чего перевел на меня вопросительный взгляд.

Пригубив остывший чай, я поднялся с места:

— Идемте, друг мой. Время играет против нас. Потому нам следует поторопиться...

План пока что идет, как по нотам. Однако все мы знаем, что идеальных планов не существует, и реальность частенько любит вносить коррективы — это нормально, тем более, когда планируешь в такой спешке. Я ожидаю этого. Ожидаю того, что мне придется импровизировать. И я готов к непредвиденнным ситуациям. Я готов действовать настолько решительно, насколько это нужно в текущей ситуации. Таков удел лидера.

Мне придется взять судьбу человечества в свои руки. И через тернии и боль привести его к процветанию.

Ведь если не я — то кто?..

Глава 42

Весь путь до Зиона Нео не мог понять, что же творится у него на душе. И отнюдь не из-за новостей от Архитектора, и не потому, что у Навуходоносора крайне велик шанс быть обнаруженным охотниками. Это как раз было вполне привычным, так или