– Если им не нойсить ейды, ойни мойгут сдойхнуть, – подвел итог шутик и замолчал. Стало совсем тихо. Пыря, сразу и с ужасом, и с обожанием глядя на Огнегора, отчетливо слышал хриплое дыхание хозяина. Неужели простыл, горе-то какое!

– Если они хотят есть кузутиков, – решил наконец чародей, отнимая руку от лица, – пускай едят. Одним больше, одним меньше…

– Пяйть уйже, – осмелился напомнить Пыря, но господин лишь отмахнулся.

– Не убудет. Тьма новыми одарит. Вот тебе мой приказ: старых, нерадивых и особо склочных кузутиков отправляй на третий ярус, пусть дорогие гости лакомятся. А присланных Тьмой новеньких бери под свое крыло, воспитывай, отправляй на нужные работы, но главное – не допускай, чтоб они мне надоедали. Понял?

– Пойнял, пойвелийтель, – склонился в поклоне шутик, понимая, что его не только не отругали, но даже возвысили, доверив важное дело. Неприятное, конечно, но раз батюшка так решил…

– А раз понял – ступай. И впредь, если что, у порога не мнись, я тебе не для того браслет дал, чтоб ты как мышь под веником сидел.

* * *

Пыря докажет, что достоин браслета личного помощника, докажет! Шутик ласково погладил дар хозяина, будто питомца приласкал. Как же хорошо, что батюшка вручил ему этакую ценность! Есть теперь управа на нерадивых и глупых кузутиков: и волшебным хлыстом лодырей погонять можно, и спеленать заклятием да об стенку побить играючи. А можно и вовсе красным камушком на браслете пригрозить, ведь скрытое в нем заклятье любого кузутика погубит! Правда, Пыря пока никого не убивал, даже самых наглых служек, но теперь их придется отправлять страшным Рябе с Мышью на съеденье. Брррр!

Шутик боялся посланцев Тьмы и отнюдь не горел желанием лишний раз к ним наведываться, но куда деваться, раз велено? С другой стороны, батюшка Огнегор великими делами занят, вряд ли будет вызнавать, сколько кузутиков на лютую смерть отправлено! Как бы так сделать, чтоб и хозяину угодить, и к жутким гостям лишний раз не заглядывать?..

Пыря выпятил нижнюю губу, задумавшись. Велено именно «старых, нерадивых и особо склочных» на убой отправлять, так? А какого кузутика можно считать старым? А нерадивость и особую склочность кто определять будет? Нельзя же каждый раз за советом к хозяину бегать… Нет уж! Пыря – личный помощник владыки, он и решит, кого казнить, а кого миловать! Так и приказ исполнит, и лишний раз к Рябе с Мышью ходить не придется.

Довольный собой, шутик широко улыбнулся и вздохнул с облегчением. Да, лучше оставить все, как есть. Пускай «старые, нерадивые и склочные» кузутики таскают гостям с поварни всякие яства, ну а если кому не свезет, то не свезет, Пыриной воли в том не будет. А с прочими подручными шутик будет управляться по-свойски, по-привычному. Пинки, подзатыльники, хлыст поперек спины – вот это по-нашему!

Размышляя о своих будущих деяниях, Пыря свернул не туда и, кажется, заблудился, по крайней мере в гематитовом арочном проходе он прежде не бывал. Вот же чудеса! Вроде бы каждый закуток Громовых Палат изучил, исследовал – а тут… Стены были отделаны полированным кровавиком и освещены красноватыми светильниками, отчего ход казался бесконечным и темным, с алыми всполохами на стенах. Сказать по правде, даже на не слишком впечатлительного шутика эти кровавые переливы во тьме производили угнетающее впечатление. Вокруг – никого, тишина… Пыря повел коротким носом, принюхиваясь и пытаясь учуять точное расположение батюшки Огнегора, чтобы вернуться назад. Хозяин был где-то не слишком далеко, к нему тянуло, но кто знает, сколько в этой части горы ответвлений, сколько ходов, как бы окончательно не заплутать…

Пыря медленно шел по блестящему, словно стеклянному полу, чутко вслушиваясь в тишину. Непонятное бормотание впереди ударило по ушам набатным колоколом, от неожиданности шутик едва не бросился наутек, но быстро взял себя в руки. Тонкий голосок не казался опасным, зато там могло твориться требующее вмешательства надзорника безобразие, да и дорогу от бормочущего вызнать можно. Звуки доносились с того места, где проход в очередной раз разветвлялся, туда приосанившийся шутик и отправился, правда, стараясь ступать потише – нерадивых лучше заставать врасплох.

Крадучись Пыря заглянул за угол и… обомлел от увиденного. Да что же это деется?! Какой-то мелкий кузутик со светлой прядью на остроконечной башке стоял посреди хода, растопырив лапки и запрокинув голову, и быстро-быстро нес вполголоса какую-то белиберду. Пыря аж задохнулся от возмущения. Что этот поганец тут делает? Почему бездельничает?! И что он там бормочет? Слов скороговорки не разобрать, но по тону Пыря понял, что ослушник кому-то что-то докладывает!

Похоже, непонятный кузутик находился под влиянием то ли чар, то ли зелья и разговаривал с кем-то… посторонним. Раз посторонний – значит, чужак! А раз так – значит, враг батюшки Огнегора! Действуя не по уму, а скорее по наитию, Пыря поднял лапку с браслетом. Нечего тут секреты врагам раскрывать! Смерть поганцу!

Направив руку с браслетом на ничего не подозревающего изменника, Пыря нажал на красный камушек, которым прежде еще не пользовался. Полыхнуло, коридор заволокло белым дымом, а когда все рассеялось, на месте, где только что торчал предатель, серела лишь горстка пепла. Ошеломленный силой своего оружия, Пыря некоторое время стоял столбом, но потом все же приблизился, присел на корточки возле дымящегося холмика и всмотрелся.

Вроде пепел как пепел, ни шерстинки, ни косточки, ни клочка кожи от проклятущего изменщика не осталось. Теперь еще надо объяснить хозяину, что не зря сила браслета истрачена… А это что такое? Блестит что-то…

Пыря сунул пальцы в теплый пепел, нащупал круглую штуковину размером с горошину и поднес к глазам. Так и есть – горошина или большая бусина, только очень уж странная: темно-синего цвета, гладкая, а в глубине какие-то огоньки мелькают. Принюхался… Чары! Чужие, непонятные, сложные. Такие только великомудрый хозяин разберет!

Шутик зажал находку в кулачке и со всех ног рванул обратно по проходу.

* * *

В зал, куда, как подсказывал нос, удалился хозяин, доступ служкам был заказан строго-настрого, и Пырю вновь одолели сомнения. Да, он – личный помощник батюшки и только что уничтожил коварного врага, но все равно негоже запреты нарушать. Хотя… хотя ему же батюшка велел у порога не мяться, видать, чуял, что скоро верный Пыря принесет важные вести. И все равно надо показать, что доверенный надзорник не только службу знает, но и приличия блюдет: в открытые двери без спросу не лезет, как ни взволнован, и первым говорить не смеет, только присутствие