я позвонила в книжный клуб и оставила миссис Тумлин сообщение о том, что он ждет в квартире, а потом дала ему газету и вернулась в буфетную.

– И как долго мистер Хендэлл был в коридоре?

– Не могу сказать точно, около четверти часа.

– И все это время он был в коридоре один?

– Да, сэр.

– Спасибо, мисс Мейсон.

Карр снова встал.

– Вы сказали, что он был один. А где находились вы?

– В буфетной.

– Вход в которую всего в паре футов от места, где сидел мистер Хендэлл?

– Да, сэр.

– Дверь в буфетную была закрыта или открыта?

Глэдис покраснела и ничего не ответила.

– Пожалуйста, ответьте на мой вопрос, – грозно сказал Карр. – Дверь была закрыта или открыта?

– Открыта, сэр.

– Вы могли видеть мистера Хендэлла в проход?

– Нет, сэр.

– Но вы бы услышали, если бы мистер Хендэлл встал, открыл дверь и вошел в другую комнату, не так ли?

– Думаю, да, сэр.

– Так он сделал это?

– Тогда мне так не казалось, сэр.

– «Тогда не казалось»? Полагаю, вас навели на мысль, что на самом деле он все это проделал, и теперь вы засомневались, я правильно понимаю? Мисс Мейсон, помните о судебной клятве, которую вы произнесли, и скажите: хоть раз вы по-настоящему сомневались в том, что мистер Хендэлл никуда не ходил?

Воцарилось молчание, а затем Глэдис произнесла:

– Нет, сэр.

– Благодарю.

Юстас облегченно вздохнул: горничная ответила твердо, и это, по его мнению, обязательно повлияет на присяжных. И тут он услышал собственное имя. Юстас вздрогнул от мрачного предчувствия предстоящего ему испытания и прошел к месту свидетеля.

– Ваше полное имя, пожалуйста…

– Юстас Хендэлл. По профессии врач, но не практикую с тысяча девятьсот двадцать шестого года.

По залу суда пронесся непонятный слабый шум – возможно, люди оживились и зашептались? Информацию эту Юстас выдал добровольно по совету Генри Карра. «Хочешь не хочешь, а это все равно всплывет, – говорил он. – Будет лучше, если ты сразу об этом скажешь, а не в ходе допроса. А то и полиция сделает заявление…»

Мистер Эллинстоун спрашивал Юстаса о его отношениях с покойным. Он рассказал, что в первую очередь его заинтересовал сам молодой человек – Юстас надеялся, что сможет отвлечь его от забот. Он честно сознался, что первого октября хотел поговорить с Дезмондом наедине по причине неприятного разговора с главой семьи, лордом Бэрреди. Как слышал Юстас, в своем письме лорд посоветовал Дезмонду исключить Юстаса из завещания, которое тот мог готовить ввиду своего нового статуса бесспорного наследника титула и заповедного имущества. Юстас заявил, что он считает мнение лорда Бэрреди несправедливым и предвзятым из-за опалы, которой семья много лет назад подвергла его отца и деда. Он, Юстас, не собирался спокойно сидеть и смотреть на такую несправедливость и намеревался обсудить это с Дезмондом напрямую. Когда горничная сказала ему, что миссис Тумлин не желает пускать его к Дезмонду, он ответил: в таком случае подождет, пока она не вернется. Вопреки высказанной ранее догадке он не собирался подкупать девушку и все те условные пятнадцать минут оставался в коридоре и читал газету, пока миссис Тумлин наконец не вернулась.

Эта откровенная тирада лишила полицию едва ли не всех козырей. Мистер Джастин долго шептался со старшим инспектором Дарнеллом, и, когда коронер спросил все, что хотел, полицейский адвокат задал лишь один вопрос:

– Мистер Хендэлл, вы понимали, что если ваш племянник Дезмонд проживет достаточно долго, то он составит завещание, которое пойдет вразрез с вашими интересами?

Вопрос был компрометирующий Юстаса, и после всего ранее сказанного ему ничего не оставалось, как согласиться с тем, что он знал о возможности составления Дезмондом такого завещания, но вот мысли «если он проживет достаточно долго» у него в голове не было. Коронер с присяжными сразу поняли, что это не самый убедительный ответ. Впрочем, когда мистер Джастин сел, Юстас понял, что в целом ему очень повезло: не было вопросов ни о морфии, ни о «Медицинской юриспруденции», ни о делах с ростовщиками. Но самое главное – никто даже не вспомнил о том, что произошло в Шотландии, ведь именно здесь и крылась настоящая опасность – в этом-то он был виновен.

Юстас вернулся на место в зале; коронер какое-то время сверялся со своими записями, а присяжные прокашливались и перешептывались между собой.

– Он в тупике, – пробормотал Генри Карр.

– В смысле? – спросил Юстас.

– Мне кажется, из-за скополамина; они его так и не отследили.

Вскоре догадка адвоката подтвердилась. Коронер вызвал старшего инспектора Дарнелла.

– Вы возглавляете расследование по данному делу? – спросил мистер Эллинстоун.

– Так точно, сэр.

– Вы предпринимали попытки отследить скополамин, обнаруженный в органах покойного?

– Предпринимал.

– Попытки увенчались успехом?

– Пока нет, сэр.

Тут старший инспектор Дарнелл едва заметно улыбнулся:

– Уверен, что у меня получится отследить это вещество, сэр.

Мистер Эллинстоун повернулся к присяжным.

– Я должен напомнить вам, – сказал он, – что целью дознания является не только установление причины смерти, но и последующий вывод: есть ли основания полагать, что смерть наступила в результате преступных действий другого лица. Далее необходимо определить, кому следует выдвинуть прямые обвинения. Я уже объяснял, что на данный момент никто не предается уголовному суду; возможно, вы вынесете следующий вердикт: «убийство неизвестным лицом или группой лиц» – это зависит от вас. Я всегда находил эту формулировку самым простым способом уйти от трудноразрешимых вопросов и считаю, что действительной пользы она, увы, не несет. На основании же имеющейся на данный момент информации при полном отсутствии доказательств в отношении скополамина практически невозможно указать на конкретное лицо, ответственное за смерть молодого человека. Поэтому я считаю, что будет правильно перенести заседание еще на две недели, чтобы дать полиции время и возможность продолжить расследование. Господин старший инспектор, вас устраивает подобное решение?

– Вполне, сэр, – вежливо ответил детектив. Было ясно, что ему, по большому счету, все равно, как поступит коронер. Управление уголовных расследований волновало только, как судьи ведут дело.

– Что ж… Ах да, мистер Дарнелл, я хотел задать вам еще один вопрос. Полагаю, таким образом мы проведем черту под сказанным ранее. Вы уже сформировали мнение о том, каким способом было произведено отравление скополамином?

Детектив слегка нахмурился – он бы предпочел закончить заседание на своей последней реплике.

– У меня есть мнение на этот счет, сэр, – сказал он. – Однако нет прямых доказательств.

– Каково же ваше мнение?

– Вещество находилось в мятных шоколадных конфетах, сэр: у них достаточно резкий вкус, чтобы заглушить вкус скополамина. О привычке покойного многим было известно. Приобрести их можно без труда, как и подменить. Все, что требовалось от