после этого тебе становится лень что-либо делать, ты просто смотришь в окно и думаешь о своем. Я слышала размерное дыхание парня, и мне было этого достаточно. По крайней мере пока.

— Вик, — тихо позвала я его.

— М?

— А можно мне завтра с вами?

— Нет, ты должна оставаться тут.

— Почему?

— На это есть причины.

— Ты в последнее время постоянно что-то не договариваешь.

— Это не так, — сказал он и сжал мою ладонь. — Я и раньше тебе всего не рассказывал.

— Эй!

— Шучу я, шучу. Просто у тебя тоже есть тут своя работа, верно? Я хочу, чтобы ты морально подготовила всех к тому, что их ожидает в ближайшее время.

— Как к такому можно подготовить? — я вздохнула. — Даже если мы знали, на что шли, это все равно тяжело принять.

— Я ведь тоже не хотел ничего подобного. Я делаю все это только потому, чтобы убедить себя в том, что я не сидел сложа руки и предпринял все возможное. Но никто не хочет быть тем героем, который погибнет на войне.

— Мы все равно уже погибли, так или иначе. Даже если мы выживем и вернемся домой, то как мы будем жить? Я уже не могу представить свою жизнь без всего этого. Прошло не так много времени, но я уже не знаю, как жить дальше.

— А мне кажется, что было бы неплохо, — он прикрыл глаза и улыбнулся. — Мы бы ходили на свидания каждые выходные. И сейчас, вместо того чтобы сидеть на голом полу посреди военного лагеря, мы бы сидели в кафе за лимонадом.

Я не помню кто из нас заснул первым в тот вечер. Мы еще сидели на полу и говорили о всяких мелочах, которые более не имели значения. Наверное, надо было обсудить то, что произошло между нами. Но вместо по-настоящему важных вещей мы потратили все наше время на ерунду. Вик постоянно шутил, я смеялась, мы вместе рисовали другое будущее, которое могло быть у нас в других обстоятельствах. И единственное, о чем я жалею, так это о то, что теперь не могу ничего вспомнить, ни одной его шутки, сказанной в тот вечер.

***

Следующие несколько дней прошли в полной суматохе. Вик сказал мне подготовить ребят из лагеря к тому, что может их ожидать впереди, но я не знала, как следует готовить людей к возможной скорой смерти. Поэтому я делала единственное, что у меня хорошо получалось — тренировалась.

Каждое утро мы с ифритами выходили на общее построение и занимались до самого заката. Было важно поднатаскаться именно в технике ведения ближнего боя, ведь мы никогда ранее так открыто не участвовали в конфликтах. Я не стала им подробно рассказывать о ситуации с Лутаком, в конце концов, это прерогатива Вика. Упомянула лишь то, что в скоро времени мы будем вынуждены выступить единым фронтом. Но, что самое интересное, никто не стал подробно расспрашивать. Наверное, настроение последних дней сделало свое дело. Думаю, все уже давно готовились к чему-то подобному. Это стало очевидно еще с тех пор, как я бросилась на помощь отряду и раскрыла наше существование всему миру. В тот день я подписала смертный приговор для многих из нас.

Мне снова стали сниться кошмары. Я просыпалась в холодном поту посреди ночи понимая, что кричала все это время. Но, как бы я ни старалась, мне было сложно вспомнить их содержание.

— У тебя круги под глазами, — сказал Арт на утренней тренировке. — Ты плохо спишь в последнее время?

— Да, постоянно снится какая-то ерунда.

— Неудивительно, — он почесал себя за ухом. — Сейчас такая напряженная атмосфера в лагере.

— Иногда сны — это всего лишь сны.

— Как думаешь, нам все-таки необходимо будет сражаться? Все эти бесконечные тренировки…

— Боюсь, что так. Не надо было мне тогда так поспешно вмешиваться в бой. В итоге вот что получилось.

— А я так не думаю. В конце концов, ты спасла тех ребят. Да и я тут оказался именно благодаря тебе.

— И ты не жалеешь об этом? Даже если нам придется-таки выйти на бой, даже если большинство погибнут? Разве тебе не страшно?

— Не забывай, я уже участвовал в подобных сражениях и знаю, что это такое, — он одобрительно мне улыбнулся. — И лучше уж понимать, за что ты отдаешь свою жизнь, чем погибнуть просто так, неосознанно.

Арт перезарядил свое оружие и снова принялся стрелять по мишеням. Несмотря на его юный возраст он с завидным спокойствием относился ко всему происходящему.

На десятый день отсутствия Вика вернулись наши разведчики, отправленные Исом. Армия Акры была уже на подходе. У нас оставалось не больше двух суток в запасе, а вестей от Вика и Ри все еще не было. Но я понимала, что тянуть дальше нельзя.

Мы собирались всю ночь и большую часть следующего утра. Кто-то проводил последние минуты со своими друзьями, кто-то писал прощальные письма своим родным, которые потом будут отправлены в полис вместе с известием о смерти. Вик, наверное, провел бы общее собрание, на котором сказал, что все будет хорошо, что у нас есть шанс. Но его не было.

Я не стала писать письма, не стала прощаться со своими друзьями. Все они были тут, в этом лагере. И, если я не вернусь, то Денис обязательно расскажет обо всем своей сестре сам. Он поведает о том, как мы жили все эти дни, как сражались и как погибали. Единственное, что мне хотелось сделать напоследок…

***

Я медленно зашла в комнату Вика. Тут никого не было с того самого дня, как я проснулась в одиночестве от жуткого холода. Медленно подойдя к стене, где висели фотографии, я достала еще один снимок из своего кармана. Эта последняя фотография хорошо завершала ту историю, что была изображена на десятках разных кадрах. На ней Вик вел меня за руку в глубь лагеря, я что-что кричала и активно жестикулировала на ходу. Денис, Тея, Марк и Юстин удивленно смотрели нам вслед, а Ри махал рукой на прощание. Все остальные, собравшиеся на поляне, замерли в различных нелепых позах. Это был день, когда мы с Виком вернулись сразу после приема. День, когда он поцеловал меня на глазах у всех.

Я нашла небольшой кусочек скотча на письменном столе, надкусила его, а затем прилепила фотографию на стену к остальным кусочкам нашей жизни. Хотя бы одна фотография, на которой меня не несли на руках. Тим постарался.

— Эй, это все-таки моя комната, а не проходной двор, — весело сказал голос позади