18 января 1916 года Жан начал проходить летную подготовку в Амберьё-ан-Бюже, в Центрально-Восточной Франции, жил он в гостинице «Терминус». На писчей бумаге с грифом авиационной школы он пишет Гино: «Дорогой друг, я все еще в Амберьё, в состоянии неопределенности. Возможно, отец говорил тебе, что из-за ранения меня не хотят готовить на пилота. Сейчас пытаюсь остаться здесь в качестве разведчика-наблюдателя»[1560]. В те времена была такая должность – наблюдатель[1561]. К весне 1916 года потребовалось расширить летный состав, правила изменились, и Жан снова подал рапорт о переводе в летчики. В рапорте говорится: «Младший лейтенант Ренуар… наблюдатель… просит перевести его в пилоты. Буду рад летать на истребителе. (Из-за раны в ногу будет легче водить легкий самолет.) Предпочел бы начать летную подготовку в Бюке или Жювиси (или поблизости от Парижа) по причине плохого состояния здоровья отца, которого хотел бы время от времени навещать. Дата подачи рапорта: 1 мая 1916 г… на самолете „Кодрон“»[1562]. Просьбу Жана удовлетворили, впоследствии он объяснял, что сражался в эскадрилье, занимавшейся аэрофотосъемкой – они фотографировали вражеские позиции[1563].

Заявление у Жана приняли, и он вошел в число первой тысячи пилотов в мире[1564]. 4 сентября 1916 года в его личном деле записано, что он «временно приписан к летной школе в Шатору», в 248 километрах к югу от Парижа[1565]. Жан летал на двухмоторном биплане «Кодрон» с открытой кабиной, сделанном полностью из дерева[1566]. Через день после приезда Жана в летную школу Ренуар пишет: «Жан очень доволен своим аэропланом „Кодрон“»[1567]. Поскольку у Жана уже имелся опыт наблюдателя, на летную подготовку у него ушло всего три месяца, однако летать в те времена было чрезвычайно опасно. 19 декабря 1916 года Андре пишет крестному Жана Жоржу Дюран-Рюэлю: «Несколько дней тому назад самолет Жана упал, хотя сам он остался невредимым. Самолет полностью разрушен… [Жану] дали восемь дней отдыха, он проводит их рядом с отцом»[1568]. Наблюдатель, летевший вместе с Жаном, тоже остался цел, а все фотооборудование погибло[1569].

Ренуар и Жан Ренуар. Ок. 1915. Фотографию приписывают Пьеру Боннару. Альбуминовая печать. Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, особое собрание художественной библиотеки, собрание Жана Ренуара

Двадцатидвухлетний Жан, недавно потерявший мать, явно скучал по отцу и проводил у него все свои увольнения. Кроме того, как говорилось выше, Жан влюбился в натурщицу отца Деде – естественно, что он при любой возможности приезжал домой. Например, в июле 1917 года он пишет крестному: «Возможно, нас переведут куда-нибудь поближе к Эссуа, тогда я смогу время от времени получать разрешение навестить отца»[1570]. Получив от Гино медальон с портретом отца, Жан благодарит его: «Гипсовое изображение папы я повесил на стену. Мне нравится время от времени бросать на него взгляд, когда я отдыхаю на кровати, куря сигареты»[1571]. Во время одного из увольнений Жана (до 1916 года) в гости к Ренуару приехал художник Пьер Боннар; возможно, именно он сделал несколько фотографий Ренуара с Жаном, одетым в военную форму[1572]. Впоследствии Боннар использовал одну из этих фотографий как основу для гравюры с портретом художника[1573]. Но как бы Жан ни скучал по отцу, самому Ренуару еще сильнее требовалось общество сына. Андре пишет в декабре 1916-го Дюран-Рюэлю: «Отъезд Жана так его расстроил, что на него было жалко смотреть»[1574]. В другом месте Ренуар и сам выражает свои чувства – он пишет: «У Жана семидневный отпуск, но он скоро закончится, и от этого мне еще печальнее»[1575]. Несколько позже, в письме к их общему агенту, Андре сообщает: «Ренуар плохо себя чувствует. Очень переживает за будущее Жана, видит его во сне»[1576]. Посреди этого кошмара – одному сыну то и дело оперируют руку, другой постоянно летает на опасные задания – у Ренуара оставалось совсем мало радостей: только живопись и общество Коко и Деде.