30 января, к полудню, я не заметил уже особенной разницы между старой Россией и освобожденной от «русского нашествия» полуразрушенной Восточной Пруссией и как-то совершенно незаметно переехал старую русско-германскую границу у Просткена. Наш эшелон после четырехдневного пути дотащился до Алленштайна[95]. В Алленштайне я распрощался как с офицерами эшелона, которые любезно приняли меня под свою защиту, зная мое настоящее «я», от глубины души поблагодарив их за любезное отношение ко мне, так и с солдатами, в среде которых мне пришлось прожить эти дни и которые видели во мне «студента М.», едущего в Германию продолжать свое образование.

Когда эшелон медленно стал отходить от дебаркадера, унося моих счастливых спутников в глубь Германии, в родные места, со мной случился инцидент, во многом напоминавший мне отъезд моего отчима из Киссингена.

Я шел по перрону за уходившим поездом, обмениваясь последними приветствиями с солдатами, столпившимися возле раскрытой двери товарного вагона.

«Glueckliche Reise!»[96] – кричал кто-то, давший мне свой адрес, и, наконец, раздался бас молодого еще вольноопределяющегося, желавшего поступить в университет: «Auf Wiedersehen in der Alma mater in Leipzig!»[97]

Недолго думая, я выхватил из бумажника десятка два моих визитных карточек и пачкой бросил их солдатам, ничего подобного не ожидающим. На карточках, кроме моего имени и фамилии, стояло:

«Leutnant а. D. im Krimschen Regiment zu Pferd I. M. der Kaiserin Alexandra von Russland und persoenlicher Ordonannzoffizier des Generals der Kavallerie Graf Keller»[98].

Солдаты сразу поняли, в чем дело. Из вагона поезда, прибавившего ходу, раздалось громкое троекратное «Hurra!»[99] и крики: «Auf Wiedersehen, Herr Leutnant!»[100]

Пока поезд не скрылся из виду, я видел десятки рук, махавших мне шапочками и платками.

Инкогнито мое было окончательно раскрыто. Я снова сделался для всех тем, чем был и есть, и на этот раз, кажется, уже навсегда.

Так началось мое пребывание в Германии, где я прожил до мая 1920 года. 31 января 1919 года я приехал курьерским поездом в Берлин, на следующий же день явился в управление нашего военного представителя в Германии, приехавшего незадолго [перед тем] туда под флагом начальника миссии Красного Креста, генерал-майора Д.Н. Потоцкого.

От приехавших ранее генерал уже слышал обо мне и моей деятельности в комендатуре. Он сердечно поблагодарил меня за все, сделанное мною для эвакуации офицеров и их семейств из Киева.

(От генерал-майора Д.И. Гурко я перед отъездом из Киева получил следующее удостоверение:

УДОСТОВЕРЕНИЕ № 4

Киев, 8.1.1919 года.

Предъявитель сего, Крымского Конного Ее Величества Императрицы Александры Феодоровны полка корнет Сергей Владимирович Марков, бывший личный ординарец генерала от кавалерии графа Келлера, по моему поручению содействовал освобождению из тюрем и больниц и отправлению за границу офицеров Добровольческой армии, оказав при этом большие услуги.

(подписано) Генерал-майор Гурко.)

Генерал [Потоцкий] оставил меня при себе офицером для поручений, на каковой должности я оставался вплоть до поступления в Западную Добровольческую армию.

(От генерал-майора Потоцкого мною в Белграде в 1920 году был получен следующий аттестат:

Белград, 31 октября 1920 года.

Настоящим свидетельствую, что корнет Крымского Конного полка Сергей Владимирович Марков, уволенный по болезни (вследствие ран) от военной службы, в бытность его в Киеве ординарцем при графе Келлере, затем во время его нахождения в Берлине в числе эвакуированных из Киева военнослужащих – состоял для поручений при мне, по должности начальника военной миссии, и отличался отменной дисциплиной, служа на пользу Родины, не жалея сил и здоровья.

Обладая тактом и прекрасно выполняя все возлагаемые на него поручения, корнет Марков представляет собою образцового обер-офицера.

Уволенный по болезни, как негодный для строевой службы, корнет Марков может выполнять ответственные поручения.

Печать

Управления российского военного агента

в королевстве С. X. С.

Военный агент в королевстве С. X. С.

Генерал-майор

(подписано) Потоцкий.)

От моего нового начальника я узнал, что в Киеве после отъезда последнего эшелона произошли снова насилия над оставшимися офицерами, что дни Петлюровской директории сочтены и что на советско-украинской границе уже начались бои отрядов «батьки» с красногвардейцами.

На первый день Святой Пасхи того же года, в Дармштадте, я удостоился счастья быть приглашенным августейшим братом государыни, великим герцогом Эрнстом Людвигом Гессенским, принявшим меня у себя во дворце на более чем 4-часовой аудиенции. Он меня представил своей супруге, на редкость симпатичной и простой великой герцогине Элеоноре, и своим очаровательным сыновьям, принцам Георгу и Людвигу.

В этот день я был приглашен к завтраку во дворец, во время которого поделился с присутствующими впечатлениями о своей поездке в Сибирь.

В самых сердечных и теплых выражениях благодарил меня герцог за мою службу и работу на пользу и счастье его августейшей сестры и всей ее семьи.

На следующий день после того, как я был принят великим герцогом, меня посетил гофмаршал его королевского высочества граф Куно фон Гарденберг, сообщивший мне, что ввиду того, что великий герцог считает меня своим гостем, то он, исполняя желание его высочества, распорядился уже в дирекции отеля о том, чтобы все мое пребывание – как комната, так и стол должны быть отнесены на счет гофмаршальской части.

Я был глубоко тронут внимательностью его высочества и не знал, как благодарить графа, потрудившегося зайти ко мне! В дальнейшем милейший граф своей предупредительностью растрогал меня буквально до слез.

Мне не только было предоставлено место в Великогерцогском театре, но мне был специально показан Большой Дармштадтский замок, картинная галерея, а когда граф случайно узнал о том, что я страдаю ушными болями, он немедленно отправил меня к придворному врачу, лечившему меня в продолжение всего моего пребывания в Дармштадте!..

И теперь, вспоминая об этих днях, которые никогда не изгладятся из моей памяти, я считаю своим долгом от глубины души поблагодарить графа Гарденберга за то трогательное внимание, которое он проявил в отношении меня!

Пробыв гостем великого герцога в Дармштадте одну неделю, я вернулся в Берлин и, исполняя просьбу великого герцога, 18 июня приехал в маленький, типичный немецкий приморский городок Эккернфёрде на берегу залива того же наименования в Шлезвиг-Гольштейне, в пяти километрах от которого находится имение Геммельмарк принца Генриха Прусского, брата императора Вильгельма, женатого на старшей сестре государыни, принцессе Ирэне Прусской.

Три дня я был их гостем в большом, новой постройки доме, типичной усадьбе богатых германских помещиков, мало напоминавшем дворец.

Я был счастлив так близко провести эти дни около родной сестры моей любимой государыни и ее