Андропов положил трубку на аппарат и снова взглянул на экран. А там армейцы снова радовались как дети, забив очередной гол. Отличился их капитан Михайлов, замкнувший на «пятачке» прострельную передачу Петрова. Счет в матче стал 5:3 в пользу ЦСКА.

Шеф КГБ подошел к телевизору и щелкнул тумблером выключателя. Для него, человека, который неплохо разбирался в хоккее, окончательный итог этого поединка стал более чем очевиден. И Андропов отправился укладываться спать. Когда он спустя несколько минут гасил свет в спальне, счет в матче стал 6:3 в пользу ЦСКА. А когда во Дворце спорта «Скольники» прозвучала финальная сирена, шеф КГБ уже крепко спал сном младенца.

1 ноября 1977 года, вторник, Рига и Москва

Ил-62 приземлился в Рижском аэропорту в одиннадцать часов утра. На нем в столицу Латвии прилетели Виктор Тихонов и Хельмут Балдерис. Эта поездка была незапланированной. У Тихонова заболела жена Татьяна, и хотя заболевание было не самое опасное, гриппозное, но он решил навестить супругу, тем более что они не виделись уже больше полутора месяцев — с тех пор, как он прилетел из Праги с турнира «Руде право». Татьяна тогда специально приехала в Москву на два дня, чтобы поздравить супруга с его первой крупной международной победой в ранге тренера первой сборной, а заодно и прибралась в их квартире на Ленинградском проспекте. С тех пор они больше не виделись — только перезванивались. Тихонов при первой удобной возможности звонил в Ригу и интересовался не только делами жены, но и спортивными успехами сына Виктора, а также самочувствие их игривого пуделька Нерона, по которому он скучал не меньше, чем по жене и сыну.

Когда Тихонов собирался в Москву, оставляя команду на попечение своего помощника Виктора Кузькина, он видел, что многие игроки рады этому обстоятельству. Поэтому догадывался, что при первой же возможности они наверняка захотят развеяться в своем любимом ресторане Аэровокзала. При иных обстоятельствах Тихонов, может быть, отменил бы свою поездку и остался с командой. Но здесь в одно целое сошлись сразу несколько обстоятельств. Во-первых, он сильно соскучился по близким и по Риге, которая стала ему родным городом. Во-вторых, ему нужен был хотя бы кратковременный отдых для снятия напряжения, которое не отпускало его все последние дни, и было связано не только с играми чемпионата страны и Кубка СССР, но и с тем происшествием, что случилось с Виктором Жлуктовым. Наконец, турнирное положение ЦСКА позволяло Тихонову сделать себе такой подарок — на пару дней слетать в Ригу. Набрав 14 очков, ЦСКА лидировал в чемпионате, обыграв в последнем матче 31 октября своего главного преследователя — столичное «Динамо». Причем это была вторая победа армейцев над динамовцами за последние несколько дней. В первый раз это случилось 27 октября, когда ЦСКА победил бело-голубых в полуфинале Кубка СССР со счетом 6:3. И вот, спустя четыре дня, новая победа — уже со счетом 5:2 на льду все того же Дворца спорта «Скольники». Причем уже во втором периоде армейцы фактически решили исход игры, ведя со счетом 4:1.

Поэтому, отправляясь в поездку и видя, что игроки рады этому обстоятельству, Тихонов не стал подавать виду, что заметил это. Он решил, что игроки тоже заслужили отдых, тем более, что впереди команду ждал не самый трудный матч — 3 ноября ЦСКА должен был принимать на своем поле во Дворце спорта ЦСКА свердловский «Автомобилист», который с 7-ю очками занимал скромное 6-е место в турнирной таблице. Поэтому, напутствуя Кузькина накануне своего отъезда, Тихонов сказал ему:

— Виктор Григорьевич, будьте построже с ребятами, но и палку не перегибайте.

— Не перегну, — пообещал ему Кузькин и… загадочно улыбнулся.

После этого Тихонов подозвал к себе Хельмута Балдериса и спросил:

— Ты по Риге не соскучился?

— Я по ней всегда скучаю, — ответил хоккеист.

— Тогда иди, собирайся — завтра утром вылетаем. Или у тебя есть какие-то другие планы?

Вместо ответа Балдерис рассмеялся и бросился к себе в комнату — готовиться к отлету.

Тихонов не случайно взял с собой Хельмута. Во-первых, он всегда тепло к нему относился — почти как к сыну. И хотя у парня были живы собственные родители — отец у него работал водителем, а мать трудилась в торговле и иногда доставала жене Тихонова разные дефицитные вещи — однако влияние тренера на Балдериса тоже было велико. И это не удивительно, если учитывать, что Тихонов приметил парня и взял его в основу рижского «Динамо», когда ему было всего 16 лет. С тех пор — то есть, почти десять лет — они не расставались.

Всю дорогу тренер и хоккеист общались, обсуждая перипетии союзного чемпионата и перспективы сборной СССР на предстоящем в декабре призе «Известий». Тихонова особенно интересовало мнение Балдериса относительно появления в их звене нового игрока — Вячеслава Анисина.

— А вы знаете, что Слава дебютировал в большом хоккее одновременно со мной — в шестнадцать лет? — спросил у тренера Балдерис. — Он сам мне об этом рассказал. Правда, случилось это за год до моего дебюта — в 1967 году. В их команде, оказывается, играл и Владик Третьяк, а также Юрий Лебедев и Александр Бодунов.

— С ними еще, если мне память не изменяет, вратарь Геннадий Лапшенков выступал — он потом сезон в московском «Динамо» играл, а сейчас, вроде, в Минск перебрался, в тамошнее «Динамо», — сделал свое дополнение Тихонов. — Так что не у всех хоккейная карьера успешно складывается.

— На что намекаете? — искоса взглянув на тренера, спросил Балдерис.

— На тебя, дорогой, — ответил Тихонов. — Я же вижу, что тебе Москва не нравится — ты всей душой в Ригу рвешься. Но ты пойми, Хельмут — такой шанс раз в жизни выпадает — играть в ЦСКА. Это же ведущий клуб страны!

— А если мне в нашем «Динамо» больше нравится, чем в ЦСКА, что я могу поделать?

— А чем тебе этот клуб не угодил? — искреннее удивился Тихонов. — Все ребята к тебе хорошо относятся. Вон сам капитан команды Борис Михайлов взял над тобой опеку — вы у них с женой даже первое время дома жили, чтобы по общагам не мотаться. В сборной вы вместе в одной комнате селитесь. А сам Бобров тебе «Волгу» помог приобрести.

— Спасибо ему, конечно, но Москва — не мой город, — продолжал стоять на своем Балдерис. — Это ведь для Витьки Жлуктова или Сереги Капустина Москва — что рай земной: один из Инты приехал, другой из Ухты. А я ведь в Риге родился — это же почти что Запад. Чего мне в Москве ловить? Да и жена с дочками тоже на родину рвутся. Так что, как только представится удобный случай, уедем мы обратно.

— Конечно, уедешь, дорогой — но только не сейчас. Вот выиграем приз «Известий», чемпионат СССР и, главное, мировое первенство в Праге и тогда уж решим, как с тобой дальше быть. Может, и правда вернешься в Ригу, а в сборную будешь оттуда приезжать, как это раньше делал.

— Это вы сейчас так говорите, Виктор Васильевич, — по губам хоккеиста пробежала легкая усмешка. — А потом опять скажите: потерпи еще — на носу Олимпиада.

— Ты что, мне не веришь?

— А как я могу вам верить, если вы до сих пор передо мной не извинились за тот случай перед Олимпиадой в Инсбруке. Помните, Кулагин хотел меня в сборную взять, телеграмму в Ригу прислал, а вы ему ответили: мол, Балдерис дисциплину нарушает и в сборной ему пока не место. И меня от сборной отцепили. Кулагин потом к нам с «Крылышками» на матч приехал, увидел, как я играю, и удивлялся: «Мне сказали, что ты дисциплину нарушаешь, а ты вон как здорово играешь!»