— Во-первых, это несколько не так было, как ты сейчас рассказал, Хельмут, — покачал головой Тихонов. — Но дело не в этом. А в том, что я вот прямо сейчас, здесь, прошу у тебя прощения за ту историю. Искренне прошу — прости.

И Тихонов протянул хоккеисту свою раскрытую ладонь. Обескураженный этим жестом, игрок какое-то время раздумывал, после чего пожал протянутую ему руку.

Прилетев в Ригу, они разъехались в разные стороны: Тихонов отправился к себе домой на улицу Вейденбаума, где отлеживалась его приболевшая супруга, а Балдерис направил свои стопы в другую часть города — в дом своих родителей. А под вечер к Тихонову заглянул его сосед по подъезду — композитор Раймонд Паулс. И снова принес ему свою новую пластинку — она называлась «Ночная птица».

— Она до Москвы еще не дошла, поэтому ты будешь первым москвичом, у кого она будет, — преподнося диск тренеру, произнес Паулс.

— Душой я все равно рижанин, — улыбнулся Тихонов.

— А вот твоя супруга даже телом рижанка, — рассмеялся композитор.

И это была чистая правда — Татьяна не собиралась в ближайшее время переезжать в Москву, хотя к ней недавно приезжал Вячеслав Колосков из Управления хоккея Спорткомитета СССР и в течение нескольких часов уговаривал ее переехать, наконец, к мужу. Но она ответила: мол, пока я к этому не готова. У нее ведь и работа здесь была хорошая, и множество друзей, которых она не могла перевезти с собой в столицу. К тому же у нее был еще один резонный довод.

— А вы можете гарантировать моему мужу, что он останется у руля ЦСКА и сборной, если его командам не удастся выбиться в лидеры?

Естественно, гарантировать этого московский гость не мог. На что Татьяна заметила:

— Тогда какой смысл нам с сыном переезжать сейчас в Москву? Вот выиграет Виктор то, что наметил, оставят его в должности — тогда другое дело.

С тем Колосков и уехал.

— Пора и тебе, Раймонд, выходить на всесоюзный простор, как и мне, — ставя пластинку на проигрыватель, сказал Тихонов. — А то одной Прибалтикой знаменит не будешь.

— Я уже раздаю свои песни русским исполнителям, — сообщил Паулс. — Например, первую композицию с этого диска — она называется «Тот город» — взял Ринат Ибрагимов. Он даже свой диск так назвал.

— Ну, во-первых, Ибрагимов никакой не русский исполнитель — он татарин, — поправила композитора Татьяна, которая лежала на диване, накрывшись пледом. — А во-вторых, его мало кто знает в той же Москве. Спроси вон у Витюши. А вот если бы ты, к примеру, сумел очаровать Аллу Пугачеву, то это было бы совсем другое дело. Я в феврале была на ее концерте в Лужниках и могу тебе сказать — это настоящая звезда, за которой будущее. Вот с кем тебе надо работать.

— Но как же выйти на Пугачеву? — поинтересовался Паулс.

— Было бы желание, а люди, которые составят тебе протекцию, всегда найдутся, — ответила Татьяна. — Вон Витюшу сам Юрий Владимирович Андропов в Москву вызвал. Может, если ему о тебе рассказать, он и тебе своими связями поможет?

Когда зазвучала первая песня — та самая композиция «Тот город» — женщина с удовлетворением отметила:

— А что, очень даже неплохая танцевальная вещь — ритмичная. Понятно, почему ее Ибрагимов себе взял. А у тебя кто ее поет?

— Мирдза Зивере и Айя Кукуле.

Оставив женщину одну наслаждаться музыкой, мужчину ушли в рабочий кабинет Тихонова. И там тренер задал вопрос, который давно его интересовал:

— Скажи, Раймонд, что говорят в кругах рижской интеллигенции по поводу моего переезда?

— Желают тебе поскорее провалиться и вернуться назад, — улыбнулся Паулс. — И в самом деле, после твоего отъезда с нашим «Динамо» черте что происходит — скатилось до седьмого места. В последних матчах сыграли вничью с «Химиком» и умудрились проиграть подряд три матча. Ну ладно, уступили московскому «Динамо», хотя и с неприличным счетом 8:2, но проиграть «Автомобилисту» и горьковскому «Торпедо» — это просто ни в какие ворота не лезет. В Горьком вообще ни одной шайбы не забили — 4:0 продули. Теперь вот послезавтра с «Трактором» в Челябинске играют. А там с такой игрой выиграть нереально.

— Да, я тоже слежу за игрой моих бывших подопечных и вижу, что они заметно сдали, — согласился с доводами своего собеседника Тихонов. — Вечером ко мне Эвальд Грабовский обещал заехать — хочу дать ему несколько советов, как в Челябинске не проиграть, а выиграть.

— И что ему посоветуешь?

— Играть там не в четыре звена, а в три — как челябинцы. Посадить на скамейку Борзова, Антипова, Абалмасова, Петрушкина. Коржилова перевести во второе звено вместо Антипова — к Харальду Васильеву и Репсу. А в третье звено, к Денисову и Серняеву, вместо Борзова поставить Одинцова.

— Надеюсь, он тебя послушает, — напутствовал тренера композитор.

В это самое время в Москве, на льду Дворца спорта ЦСКА у армейцев проходила очередная тренировка перед игрой с «Автомобилистом». Длилась она два часа и напоминала скорее легкую прогулку, чем изнурительный труд. Виктор Кузькин старался не нагружать игроков излишними упражнениями, дав им провести всего лишь двустороннюю игру. После чего дал свисток, чтобы игроки шли на отдых. В это время к нему подъехала группа «старичков».

— Григорьевич, разреши сегодня отдохнуть душой и телом, пока Тихонов в отъезде, — попросил тренера один из игроков.

— А как же игра? — чисто для приличия спросил Кузькин.

— Обещаем, что разберем этих «автомобилистов» на мелкие запчасти, — подал голос еще один из просящих.

— Ну, хорошо, черти — отдыхайте, — махнул рукой тренер.

И уже спустя час целая группа игроков ЦСКА вошла в ресторан Аэровокзала, шумно галдя и смеясь. На сцене в это время молодой певец исполнял песню «Сияй, Ташкент — звезда Востока!», а вокруг сцены танцевала группа людей явно не русской национальности.

— В чем дело, Боря? — поинтересовался у официанта Бори Носа Александр Гусев, когда тот подошел к их столику.

— Узбеки празднуют выход их «Пахтакора» в высшую лигу, — ответил Боря.

Оказалось, что сегодня ташкентский «Пахтакор» сыграл вничью 0:0 с «Колхозчи» и завоевал вторую путевку из первой в высшую лигу (первая досталась московскому «Спартаку»). Вот узбекская диаспора в Москве это событие и отмечала.

Очень быстро армейский стол, созданный из нескольких, сдвинутых друг с другом, был заставлен всевозможной снедью. Из спиртного фигурировала водка. Но Александрову пить ее совсем не хотелось, поэтому он тянул из бокала «Боржоми» и смотрел на сцену, где тот же певец исполнял теперь другую песню, но не менее известную, чем предыдущая — «Во французской стороне» из нового альбома Давида Тухманова «По волне моей памяти». И, самое интересное, узбеки танцевали под нее не менее энергично, чем под «Сияй, Ташкент!».

— Ты чего грустишь, Борька? — обратился к Александрову, сидевший рядом с ним Лобанов. — Тиша в Ригу укатил, можно от души нажраться.