– Лейтенант Карсов, передайте на «Селестию Лекс»: блокируем «Окулус Арканум» с обеих сторон. Пусть заходят справа, страхуют шлюп и нашу эскадрилью. Бить по комплексам и двигателям. Балансиры не трогать.

В небе блеснули «фульмы» и пронеслись, жужжа пропеллерами, два «колубриума».

«Окулус Арканум» начал набирать высоту.

Алеманд дернул щекой. Направив фрегат прочь от Венетры, он поставил «Вентас Аэрис» в невыгодное положение, открыв противнику корму. «Окулус Арканум» прижал его к горам и мог заставить снизиться, напирая сверху. Тогда для обстрела открывались рубка, большая часть комплексов и арсенал. В планы Алеманда не входило давать «Окулус Арканум» подобное преимущество.

Кабрировать[19] было рискованно, но офицер отдал приказ. Либо сейчас «Вентас Аэрис» займет превосходящую позицию, либо «Окулус Арканум» выведет его из строя за несколько залпов.

«Вентас Аэрис» пошел вверх.

– Подтверждаю цель: «Окулус Арканум», – бесстрастно произнес Алеманд. – Огонь через три, два, один…

Фрегаты выровнялись по высоте, и с обоих кораблей грянули залпы. Промахнуться, когда между бортами меньше трех миль, почти невозможно. Только пара снарядов прошли мимо, выбив из скал фейерверки каменной крошки. Алеманд провернул кисть, точно держал в руке шпагу и сделал выпад.

«Окулус Арканум» окутали клубы дыма. «Вентас Аэрис» встряхнуло, но он продолжил путь к «стеклянным» высотам под вой аварийной сирены. На мостик градом посыпались доклады с постов.

Карсов отправил на капитанский пульт отчет о повреждениях. Алеманд бросил взгляд на экран и вновь сосредоточился на тактической схеме. Пока попадания не нанесли серьезного ущерба.

«Слабые артиллеристы», – хладнокровно оценил он стрельбу «Окулус Арканум» и распорядился:

– Перезарядить комплексы.

– Есть перезарядить комплексы, – отозвался Карсов. – «Селестия Лекс» завершает сближение. Эскадрилья Даремина вступила в бой.

Алеманд кивнул и отыскал глазами перехватчики «Вентас Аэрис». Из-за туч он не видел половину маневров. «Виктрис» и три «фульмы» схлестнулись с пятью машинами из эскадрильи «Окулус Арканум». Даремин с «Левантесом» и «Верцингом» оборонялись от двух кораблей с Венетры. Левицкий и его ведомый, Крапивник, загоняли третий. От горной столицы приближались еще две точки.

Крапивник ловко подставил выстрелам авизо конденсационный след. Левицкий набрал скорость, зашел противнику в корму, и шесть пулеметов «колубриума» исполосовали свинцом технический отсек. Ракеты старлей берег. Во-первых, врагов просили по возможности не сбивать. Во-вторых, на очереди «Окулус Арканум», чью броню с нахрапа не прогрызть.

Подраненный авизо не угомонился и, невзирая на пробоины, накинулся на перехватчики.

Дизельные машины превосходили крупные корабли в скорости и маневренности, но экипаж противника словно никогда не видел сравнительных технических сводок. Заложив крутой вираж, авизо протаранил Крапивника. Ведомый не успел уйти – крыло «фульмы» врезалось во вражеский борт и отлетело, исчезнув в тучах. Запаниковав, он вцепился в рычаг управления.

Перехватчик рухнул в штопор.

– Катапультируйся! – крикнул Левицкий, хотя было незачем повышать голос: связь, благодаря Службе, работала отменно.

Фонарь «фульмы» вылетел с громким треском. Кресло закувыркалось в воздухе вместе с Крапивником. Через несколько секунд отделилось фиксирующее сиденье – над его головой хлопнул парашют. Купол раскрылся, наполнившись воздухом, и затерялся в сумерках между горными склонами.

– Убью!.. – прорычал старлей, бросив «колубриум» к авизо.

Под правым крылом перехватчика свистнула ракета и врезалась противнику в топливный бак над балансиром. Грохот взрыва перекрыл даже артиллерию фрегатов. Авизо вспыхнул. «Колубриум» мелко затрясся от ударной волны.

Рядом с Левицким пронеслась машина Даремина, уже без обеих ракет.

– Охренел, Харут? – рявкнул майор. – Шевелись! «Окулус» еще пилотов вывел!

– Справился бы, – огрызнулся старлей. – На кой под руку лезете? Своих придурков добивайте… Вон, последний на хвост сел.

Оставшуюся шхуну преследовали «Левантес» и «Верцинг», но она выбрала целью Даремина: дождь осветили пулеметные вспышки. Майор уронил «колубриум» на левое крыло – лишь пара пуль щелкнули по фюзеляжу. А впереди виднелись мошки перехватчиков «Окулус Арканум».

– Бери на себя! – приказал Даремин. – «Левантес», «Верцинг», за мной.

Левицкий поморщился, но развернул «колубриум». Последняя шхуна была крепкой и быстрой – новенькая, едва принятая на вооружение разработка с турелями; на правом крыле – изображение оскалившегося раптора.

По «колубриуму» ударили две очереди. Старлей ушел вниз и по дуге вернулся на прежнюю высоту позади противника. Зажал гашетку. «Раптор» вильнул кормой, и пули промчались мимо – экипаж не вчера родился.

Шхуна забрала вбок, нацеливая турели на Левицкого. Старлей юркнул ей под днище, сбив прицел, и прошел впритирку к балансиру – вынырнул перед носом. «Раптор» дернулся, избегая столкновения. «Колубриум» продолжил теснить его, не позволяя приблизиться к перехватчикам «Окулус Арканум».

Они закружились среди туч. Время от времени стрекотали очереди. «Раптор» виртуозно берег дизельные двигатели и стрелял редко и точно, срывая Левицкому выигрышные маневры. Старлей терял терпение. Пальцы поглаживали рычажок в основании гашетки, готовые послать ракету:

– Давай, давай, засранец… Подставься…

Точно услышав, «раптор» провалился в воздушную яму, потеряв скорость. Левицкий надавил на рычажок.

Балансиры шхуны вспыхнули, подбросив ее вверх, – ракета пропала в небе.

– Гад!.. – выбесился Левицкий. Его провели.

«Раптор» врубил форсаж, заваливаясь на бок. По броне «колубриума» забарабанили пули – один пропеллер опасно задымился. Левицкий бросил взгляд на приборы – в правом двигателе критически упало давление – и внезапно ядовито рассмеялся. В глазах вспыхнуло безумное пламя. Он резко потянул на себя рычаг управления и на дикой скорости ввинтился в небеса.

Уши заложило. Перегрузка безжалостно вдавила в кресло. Рассекая «стеклянные» высоты, старлей спиной чувствовал ненависть и удивление противника. Только полный псих решился бы на подобный маневр на дизельной машине с подбитым двигателем. За облаками лишь крупные корабли держались уверенно. Средние вроде корветов барахлили, а малые и вовсе глохли.

«Раптор» потащился следом.

Фюзеляж «колубриума» отчаянно зазвенел. Левицкий стиснул рычаг управления. Он ощущал себя святым, вырвавшимся из Тени в сияние Белого Солнца. Дыхание на миг перехватило, когда машина вынырнула в подкрашенную занимавшимся рассветом голубизну. Старлей расхохотался.