Посмотрев на каргу, изрубленную взбешённым полуорком, я с удивлением заметил, что она далеко не мертва. Порублена, обожжена, лишена конечностей, но не мертва. Её единственный оставшийся глаз с ненавистью смотрел на меня, а половина языка, висящего в рассечённой челюсти медленно шевелилась. С ней надо кончать. Выдернув из ножен меч, я решительно шагнул к ней.

— Великие предки, — зашептал я, — примите эту жертву и избавьте Явь от её погани, — завершив импровизированную молитву, я одним движением вогнал меч ей под подбородок так, что его кончик вышел из затылка. Сознание в её глазе потухло, но я решил перестраховаться и тем же мечом, в три подхода, отделил уродливую голову от тела. Всё, теперь она точно мертва. Осталось только посмотреть, что там с Альвином и остальными и можно расслабиться.

Внутри логова карги всё было так же, как и несколько минут назад, сырость, затхлость и развешенные повсюду кости, разве что к этим ароматам добавился лёгкий флёр гари и остатки непередаваемого запаха «нашатыря». Дойдя до комнаты, где я последний раз видел Альвина и его друзей, передо мной предстала весьма отвратительная картина. Незнакомые мужики или бились в конвульсиях на полу, или лежали на нём же без движения, а уже знакомые просто лежали и прерывисто дышали. Венчало отвратительный натюрморт полу съеденное тело ребёнка, прямо посреди стола на ржавом блюде.

Заранее поморщившись от боли, я подхватил Альвина под руки и потащил его на выход, оставлять его тут было бы как минимум неправильно, да и по земляному полу ползало слишком много разных насекомых, отвратительных на вид. Оттащив тело начальника каравана подальше от хижины ведьмы, я положил его на сухую землю и подошёл к уже переставшей хлопотать над ранеными Миэль.

— Всё в порядке? — для проформы спросил я, так как видел, что оба пострадавших точно живы, только без сознания.

— Да, — немного устало ответила Миэль, — жить они будут, только шрамы…

— Украшают мужчину, — усмехнулся я, — ладно, если с ними всё в порядке, то Мира, беги до лагеря и приведи несколько человек с телегой, надо отвезти наших, — девушка кивнула и, подхватив лук, бросилась бежать, — Миэль, следи за обстановкой, ну а мы с тобой, — обратился я к полуорку, — пойдём таскать тела.

Вытащив из татуировки Фрэки и оставив его охранять Миэль, мы с полуорком направились в логово карги. Если поначалу парень только рассматривал убранство дома, слегка морщась, то стоило ему войти в обеденный зал, как его мгновенно вывернуло. Да, трапеза каннибалов — это не то, на что спокойно реагирует нормальная психика.

— Ничего, ничего, отдышись, — похлопал по спине я продолжающего блевать парня.

Когда в его желудке стало абсолютно пусто, он повернулся ко мне и очень странно на меня посмотрел, на что я лишь указал взглядом на бессознательные тела. Поняв меня правильно, он подхватил ближайшего ко мне мужика и поволок его наружу, а я отправился за ним.

Следующие несколько минут мы вытащили всех, кого смогли обнаружить в доме, разложив их на улице. Наши караванщики лежали отдельно, деревенские отдельно, и только я хотел, уже было подпалить логово чудовища, чтобы оно сгорел в очищающем пламени, как что-то во мне ёкнуло. Нельзя было просто так сжигать, там оставался кто-то ещё. Поддавшись наитию и подсвечивая себе путь светляком, я дошёл до небольшого люка в полу. Решив не рисковать, я достал меч и только после этого открыл подпол. Ничего опасного там не было, только пятеро детей, тихо плачущих детей, сидящих в обнимку.

— Ей, вы там, — крикнул я им, привлекая внимание, — вы в порядке?

— Дяденька, — захныкала девочка лет пяти, — вы нас съедите? — дрожа всем телом, спросила она.

— Нет, — ответил ей я, убирая меч в ножны, — я убил каргу и больше никого есть не будут, — наклонившись пониже, я свесил свою руку вниз, — хватайтесь, сейчас будем отсюда выбираться.

Перепуганные детишки, сначала мне не поверили, сбившись, в одну кучку, но после недолгих уговоров, самый смелый парень всё же решился мне поверить. Слитным движением я выдернул его из подпола, поставив рядом с собой, и снова опустил руку. Достав всех детей и убедившись, что внутри логова карги больше никого нет, я со спокойной душой отправился на выход. Поджигая по пути клубки паутины и ползающих повсюду насекомых, чем вызывал восхищённые вздохи детей, я вывел их наружу.

Детишки никуда не спешили от меня уходить, держась вместе, зато их появление спровоцировало неожиданное развитие событий. Из одного из ближайших домов, под грохот выбитой двери на улицу выбежала болезненно выглядевшая женщина в простой крестьянской одежде. Она молнией бросилась к детям, от которых мгновенно отделилась маленькая девочка и бросилась ей навстречу.

— Лиззи, милая моя, — рыдала женщина, сжимая девочку в объятьях, — маленькая моя. Жива, жива.

Смотря на эту душещипательную сцену, я, однако, заметил, как из того дома, откуда только что выскочила женщина, аккуратно выглянул мужчина, вот только покинуть безопасные стены он так и не решился. Ладно, надо сначала закончить со всем остальным, и только после этого разбираться, что творится в этой деревеньке. Заметив, что из лагеря уже приехала телега с пятью мужиками, нервно сжимающими своё незамысловатое оружие, я привлёк их внимание, помахав рукой.

— Диего, ты тут, хорошо, — обратился я к одному из самых смышлёных людей в караване.

— Что тут, во имя всех богов произошло? — недоумённо спросил он, когда увидел три трупа гигантов и лежащими в ряд телами людей.

— Долгая история, но главное другое, сейчас берёте всех наших, — указал я в сторону бессознательных тел, — аккуратно грузите на телегу и везёте их в лагерь, где холите и лелеете их. И да, Миэль! — позвал я свою подругу.

— Что такое? — отозвалась она, оторвавшись от рассматривания обезглавленного тела карги.

— У тебя есть что-нибудь рвотное? Чтобы максимально быстро очистить желудок? — уточнил я у неё.

— Есть, но в лагере, с собой я такое обычно не беру.

— Хорошо, тогда отправляйся с остальными, — начал давать инструкции я, — рвотное дашь всем им, — указал я на бессознательные тела караванщиков,