на дома, — или жить, да впроголодь, да не очень хорошо, но оставаться людьми, или стать такими же тварями, как она! — тыкнул он во всё тот же труп карги.

— Так я и не спорю, только думаю, надо сюда ещё людей нагнать, чтобы они запасы деревни забрали, скоро зима, и пусть она тут у вас мягкая, лишней еда не будет, — начал перечислять я, — да и о оставшихся детишках стоит позаботься.

— Позаботимся, и с запасами разберёмся, — хмуро кивнул десятник, — клянусь. Но сначала…

Следующие несколько часов были потрачены на то, чтобы воздать справедливую кару всем, кто скатился до скотского состояния. Люди Айзека входили в дома, крутили там всех и тащили на улицу. Люди даже не сопротивлялись, то ли действительно понимая, что за совершённое ими одна кара — смерть, то ли из-за воздействия карги полностью лишившись воли. Следом людей тащили к ближайшему дереву, где развешивали гроздьями. Среди тех, кого вешали, не было стариков и молодых людей, только крепкие мужчины и женщины, причём первых, как ни странно было намного больше. Все они имели те или иные признаки искажения, у мужчин это были звериные черты лица, или повышенная волосатость не свойственная местным жителям, а вот с женщинами всё было страшнее. Слегка заострённые зубы, выдающиеся когти, начинающие заостряться носы, все они уже начали меняться. Ещё несколько лет, и под предводительством одной старой карги появилось бы несколько десятков молодых, что значило бы гигантские проблемы для всей округи, так что последняя жалость была отброшена.

Заодно я провёл инициацию своим людям, ту самую, которую использовали Титанорожденные. Казнить связанного врага. Того, кто не может сопротивляться и ответить. Сломать тот небольшой барьер, что есть в каждом из нас.

Роб и Боб справились легко. Гарту было сложнее, но и от его клинка умер мужик с кровавыми разводами на бороде. Сложнее всех было Мирославе, которая не хотела никого убивать, во всяком случае — так. Но небольшая накачка, и ещё один труп падает на землю, окропляя всё вокруг кровью. Да — неприятно, да — тяжело, но необходимо.

Закончив с местными жителями, я принялся делать то, что обычно делают победители, собирать трофеи. Меня не интересовали мешки с зерном или засоленное мясо, только что-то ценности, и они тут были, начиная от драгоценных камней в логове карги, в которое я единственный мог спокойно войти, заканчивая заначками крестьян.

Уже вечером, когда всё было кончено, я вернулся в лагерь, где жизнь текла своим чередом. Спасённые мной детишки были заняты сами собой под присмотром единственной спасшейся девушки из деревни. Памятуя о трансформации остальных женщин, я начал присматриваться и к ней, даже нашёл в захваченных нами книжках достаточно сложные заклинания истинного взора и проявления сущности, но ничего не обнаружил. Что значит: или она настолько хорошо замаскировалась, что мои чары её не берут, или она действительно смогла остаться человеком во всём окружающем её кошмаре. Надеюсь, что я всё же не ошибся.

Подбросив в руке кошель, набитый драгоценными камнями, я посмотрел на спасшихся детей и их единственную опекуншу. Их жизнь будет сложной, особенно после того, как слух об их деревне разойдётся по округе, люди существа мнительные и любящие травить слабых, а значит… Они или умрут всеми гонимые, или пополнят собой ряды отребья, которое «мстит» обществу за свои обиды. Ни тот, ни другой вариант мне не нравится, да и не заслуживают они после всего пережитого такой судьбы.

Поймав взгляд Айзека, который зачем-то наблюдал за мной, я дал ему знак подойти.

— Как думаешь, какое будущее их ждёт? — спросил я, продолжая смотреть на детей.

— Честно? Хреновое, — искренне ответил он, — я, и некоторые мои парни, понимают, что, они-то точно ни в чём не виноваты, но остальные…

— Да, — печально подтвердил его вывод я, — не подскажешь тогда, куда их можно пристроить так, чтобы они могли вырастить нормальными людьми?

— Подальше отсюда, так будет лучше всем, — ответил он, — тут им жизни не дадут. Слышал я, что в Альвисе есть воинская школа, созданная его величеством, и берут туда почти всех, вот только…

— После её окончания надо обязательно идти служить? — понял я, о чём он.

— Да, для третьих сыновей и прочих безземельных — хорошее место.

— А если там немного приплатить, то и учить будут лучше, и относиться, — ещё раз подкинул кошелёк я, — да и она, — кивнул я на девушку, — заслуживает лучшей жизни.

— Я в городах всего пару раз за жизнь был, когда отца милорда туда сопровождал, и не скажу, как там жизнь. Но на это, — посмотрел он на кошель, — она точно проживёт.

— Вот и славно, тогда я забираю их с собой, пусть и у них появится шанс на лучшую жизнь.

Бесшумно отойдя, десятник оставил меня одного размышлять о судьбах мира.

Ну а ночью я провёл тот обряд, который увидел во сне, без порхания вокруг логова карги, но с правильным песком и просьбой Великой Мечтательнице очистить это место. Мельчайшие песчинки кварцевого песка задорно сверкали в лунном свете, превращая угрюмую хижину, заросшую мхом в блестящий домик из сказок. Сделав полный круг, я остановился и стал ждать.

Столпившиеся за моей спиной зеваки, явно заинтересовавшиеся моими ночными похождениями, замерли в ожидании чего-то. Милость Дезны не заставила себя ждать. Когда луна полностью выглянула из-за облаков, она начала светиться намного ярче чем обычно. Вокруг хижины начал постепенно формироваться столп из лунного света, который с каждым мигом становился всё сильнее и интенсивней. За десять секунд всё стало заполнено серебристым сиянием до такой степени, что у простых людей начало резать глаза.

Короткая вспышка, и то место, где жила карга пропало. Не осталось ничего, ни подвала, ни дерева, ни мха, только ровная поляна, в центре которой росло небольшое деревце, с немного светящимися синим листьями. От него пахло Элизиумом, местом, где живёт свобода.

Уже ахнувшая один раз толпа, ахнула ещё раз, когда из-под небольшого листочка в кроне деревца, выпорхнули три маленьких феи. Они были столь миниатюрны, что скорее напоминали мотыльков, но я всё же смог рассмотреть их крошечные тела. Полетав вокруг моей головы и пропищав что-то на своём языке, они скрылись