А мне пришлось пройти огромный путь, чтобы понять, что кровные узы – оказывается, ни к чему человека не обязывают. Имеет значение лишь выбор, который он делает. И мне сто́ит отпустить Тиэрона. Который мог бы быть моим любимым отцом. Но не захотел.

Что ж. Я не настаиваю. Уже нет. А я проводила долгие часы на тренировках и в библиотеках, чтобы отец мной гордился…

Чтобы окончательно понять, что эта причина покорять вершины – ничтожна. Но чтобы до меня это дошло, моему мужу пришлось ввязаться в бой… и встать на порог могилы.

Кажется, Тиэрон всё ещё вопил и пылал.

А после он замолчал и начал обрастать чёрным камнем.

Кажется…

Мне глубоко плевать на него. Я сидела на каменном полу храма. Авалон лежал головой на моих коленях. Лицо – белая маска. Едва различимое дыхание.

Мелкие точные движения военного лекаря из отряда Авалона…Попытки извлечь про́клятый ядовитый коготь.

Всё зря.

Лекарь держал лицо, но я понимала.

Коготь монстра ушёл под кожу Авалона, и теперь мой король… мой муж едва держался в этом мире.

Мало что могло причинить ему вред. Только магия огня. А она была в Тиэроне, да ещё и изменённая ядом скверны.

Я прикрыла глаза и ушла глубоко в недра магических потоков.

Я держала дух Авалона рядом. Я оплетала обережными рунами пространство вокруг него, не давая душе отправиться в верхний мир.

Прости, милостивая Богиня Каменная Драконица. Но или он вернётся со мной в мир живых. Или я буду так сидеть, пока не упаду замертво рядом с мужем.

А потом Мираль станет королём Аскарда. Он дождётся возвращения Кая домой и передаст ему корону Этны.

Бывший аскардский король – не́мощный, безумный старик, у которого Тиэрон периодически крал личину.

Порождения скверны побеждены братьями Авалона и доблестными воинами их армии.

Я действительно могу оставить мир со спокойной душой, если Богиня пожелает забрать Авалона к предкам. О народе есть кому позаботиться.

Я ничего не боюсь.

И моё запястье с меткой сковывает холод.

***

– Линда?.. – у Богини весёлый, озорной голос, – Линда, открой глаза. Посмотри на меня…

– Не могу, моя Богиня, – ровно отзываюсь я, всё ещё окружённая космической темнотой и невесомостью. Только редкие вспышки огненных и льдистых молний изредка рассыпаются по черноте – как рисунок вен.

Если открою глаза – потеряю сцепку с душой мужа. И он погибнет. Так что я рискну ослушаться Богиню.

– Он не умрёт оттого, что ты откроешь глаза, – смеётся Каменная Драконица.

С опаской подчиняюсь Величайшей.

Я распахиваю глаза. И осознаю себя на поляне. Очень похожей на сады Богини, где нам с мужем дозволено было