Тем временем сады вокруг нас пожирает камень.

И вот мы оба уже сидим на полу Храма из серого камня, где был бой.

И, взявшись за руки, смотрим на вытаращившего глаза лекаря, который уже сложил пальцы в ритуальном магическом жесте – дабы благословить и освободить наши души. Такой жест совершают над телами павших в бою.

И статный мужчина замер, так и не доведя жест до конца.

Это лицо – я навсегда запомню. А лекарь, как нетрудно догадаться, сегодня напьётся до потери сознания: ведь он увидел, как восстали мертвецы.

Я смеюсь. Лекарь белеет.

– Опусти руку, Сигурд, – спокойно приказывает Авалон, – мы с королевой Линдой не мертвецы, восставшие из бездны. Можешь проверить артефактом.

Вообще-то… строго говоря,мы именно восставшие мертвецы. Правда, не то чтоб прям из бездны.

Но я всё равно испытываю облегчение, когда лекарь кланяется и делает несколько шагов назад, не порываясь проверить нас артефактом. Не уверена я в результатах такой проверки.

Авалон поднимается ловко, подаёт мне руку. Я принимаю помощь мужа и вот стою, слегка покачиваясь от внезапно накатившей слабости, в его объятьях. А взгляд мой блуждает по зале Храма.

Кроме лекаря, здесь укрытые покрывалами павшие воины. И осыпанные белыми порошками участки распада чёрной скверны. В дверном проёме пара тощих жрецов Богини в своих традиционных балахонах. Они чинно, негромко беседуют. И их на наших глазах толкает широким плечом влетевший в залу Мираль!

– Прошу простить, мудрые старцы!… – выкрикнул на бегу младший брат Авалона и ощутимо влетел в нас, заключая в объятия обоих сразу. Так он был сейчас похож на себя самого́ лет в шесть-семь. И мы с мужем обняли его в ответ.

На этот раз Авалон не устроил мне сцену ревности. Кажется, и сам почувствовал, что его брат сейчас – целиком и полностью счастливый ребёнок в теле юного мужчины.

– Живые… – прерывисто выдохнул несостоявшийся король Аскарда, я осторожно погладила Мираля по белоснежным волосам, как делала в детстве.

Мираль чуть отстранился, и я разглядела… уродливый шрам, пересекавший все его прекрасное лицо наискосок! Драконы регенерируют быстро… но от удара скверны на этом лице останется рубец. Драконьи Боги!..

А Мираль не обращал внимания. Он смотрел на брата во все глаза, и не было ему до рубца никакого дела.

– А мне сказали, что вы оба мертвы… Как смог, тут же бросился сюда…

От выражения его печальных, глубоких лазурных глаз у меня вновь навернулись слёзы. Я тут же поймала их кончиком пальца, и, прежде чем кто-либо успел понять, что к чему, провела смоченной слезой подушечкой по свежему рубцу на лице молодого Дракона…

Несколько мгновений все стояли замерев. А рубец втягивался, бледнел, пока совсем не исчез.

Мираль осторожно коснулся своего лица:

– Линда… как ты это сделала?

– Моя жена – Золотая Драконица, Мираль, – спокойно ответил Авалон, обнимая меня за талию.

Мираль ошарашенно смотрел на нас. Но справился со своими чувствами и легонько склонил голову. Авалон подтянул его к себе и снова крепко обнял.

Когда братья расцепились, Авалон вновь приобнял меня за талию.

А