что она собиралась сказать, потому что нас прервали; Райан протиснулся сквозь низко нависшие деревья и, спотыкаясь, вошёл в сад. Вид у него был измученный: широко раскрытые глаза и дрожащие руки. Увидев нас с мамой, он оступился.

— Простите. Я не знал, что здесь кто-то будет. Мне жаль. Я просто… — Он напрягся и повернулся чтобы уйти.

— Райан, — позвала мама, и он остановился. Сделал глубокий вдох. А потом ещё один. И ещё.

Мама спросила:

— Ты в порядке?

— Я в порядке, — ответил он, хотя прозвучало совсем неправдоподобно.

— Ты не в порядке, — произнесла она, нахмурившись. — Ты дрожишь.

— Я просто устал. Это были долгие несколько недель.

— Могу себе представить.

— Почему ты здесь? — выпалил я.

Райан напрягся ещё больше, но не повернулся.

— Мне нужно было куда-то уйти, — ответил он. — Выбраться. Хоть ненадолго.

— И ты пришёл сюда, — заметил я. — Потому что моя мама показала тебе это место.

— Ага.

— Хорошо. Надеюсь, это поможет. Мам, мне уже пора.

Теперь Райан повернулся:

— Тебе не нужно уходить. Ты пришёл первым. Я могу…

— Тебе нужнее. Всё в порядке.

— Сэм, — настороженно спросила мама. — Ты уверен?

Я посмотрел ей в глаза и ответил:

— Иногда ты знаешь, что правильно, даже когда тебе от этого больнее всего. Просто… помоги ему, хорошо? У него нет… не знаю. Спой ему песню mamia.

Мама посмотрела на цветы и кивнула.

Я прошёл мимо Райана. Конечно же, он не отпустил меня просто так и схватил за плечо. Я на него не посмотрел. Он не взглянул на меня. Но усилил хватку, сложно было не думать о его твёрдом и тёплом теле так близко ко мне.

Райан сказал:

— Тебе не нужно уходить.

— Думаю, нужно.

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

— И поэтому я должен.

— Сэм.

— Оставайся здесь, — твёрдо произнёс я. — Послушай мою маму. Она тебе поможет.

Я отстранился, и Райан меня отпустил.

Я не оглянулся.

Моё поражённое молнией сердце гремело подобно барабану.

Я так и не спросил, о чём они говорили.

Два дня спустя папа признался:

— Мне нравится с тобой напиваться, — шум таверны оглушал.

Я ухмыльнулся, поставив наши кружки.

— И мне нравится с тобой напиваться. — Хотя и близко не был так пьян, как он. Видимо, пиво, что папа пил, довольно крепкое.

— Я так рад, что ты у нас есть, — продолжил он с небрежной улыбкой. — И так рад, что именно ты получился из меня и твоей мамы.

— Пап. Отвратительно. Какого чёрта?!

— Точно, точно. Извини. Ты же знаешь, я редко пью.

— Ты не умеешь пить, такой слабак.

Он нахмурился.

— Я не слабак. Я большой мужчина. Просто огромный! Так говорит твоя мама.

— Пап!

Он поморщился.

— Прости-прости. Всё пиво виновато.

— Возможно. Больше никакого пива.

— Если тронешь моё пиво, я сделаю так, что Кевин станет твоим новым отцом.

— Ты не посмеешь.

— Рискни, плоть от плоти моя.

Я не притронулся к его пиву.

— А теперь. Поговорим как мужчина с мужчиной.

Я сделал большой глоток, алкоголь необходим для того, чтобы выдержать то, что собирался сказать отец.

— Хорошо, — ответил я, осушил кружку и подал сигнал, чтобы повторили. — Валяй!

— Ты любишь Райана.

Вау.

— Плавно вошёл, ничего не скажешь.

Папа с отвращением поморщился.

— Я упоминаю Райана, а ты говоришь о вхождении? Сэм, есть вещи, которые отец никогда не должен знать о сыне.

— О боги.

— Не то чтобы в этом что-то плохое. Ты же знаешь, мне всё равно, с кем или чем ты занимаешься сексом, лишь бы только по обоюдному согласию.

— Боги! Что значит с кем или чем?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Никакой дискриминации. Ты суёшь туда, куда хочешь. В Райана. Фейри. Дерево.

— О, ради всего св…

— Сэм!

— Что?!

— Ты его любишь.

Я вздохнул.

— Да. Наверное, да.

— И он тебя любит.

— Возможно. Но, видимо, недостаточно.

— В жопу его!

— Таков был план, и почему я только что это тебе сказал!

— Я знаю о сексе, Сэм, — сказал папа, закатив глаза. — Мы с твоей мамой…

— Если ты меня любишь, то не закончишь это предложение.

Он закрыл рот.

— Я тоже тебя люблю, — произнёс я, похлопав папу по руке.

— Мне просто не нравится, когда ты грустишь. А ты в последнее время грустишь.

— Ага. Наверное. Но разве это не часть взросления? Первый раз не всегда будет последним.

— Так было у меня. И я хочу, того же тебе.

От этого одновременно стало и больно, и тепло на душе. Я был так счастлив, что у родителей именно так сложилась любовная история.

— Всё в порядке, пап. Я справлюсь. Всегда справляюсь.

Он поднялся и, схватив меня за шею, притянул к себе, мы соприкоснулись лбами.

— Где-то есть парень для тебя. Он полюбит твои волосы, твои слова, твои глаза и то, как ты морщишь нос, когда о чем-то напряжённо думаешь. Он будет любить тебя таким какой ты есть, со всеми достоинствами и недостатками. Он будет любить тебя до чёртиков и будет уверен, что ты само совершенство. Он будет смотреть на звёзды и желать только тебя. Он будет любить каждую частичку тебя, и, боги, я не могу дождаться дня, когда встречу его, чтобы сказать спасибо.

— Правда? — хрипло спросил я.

Папа усилил хватку на моей шее.

— Правда.

И я ему поверил, потому что он мой папа и никогда бы не солгал мне о подобном.

Папа отстранился, улыбнулся. А потом улыбка исчезла, и он нахмурился.

— Ты, — прорычал он.

— Иип, — выдавил я, уверенный, что мой отец сошёл с ума.

Но он смотрел не на меня. Его взгляд был устремлён за моё плечо, я не успел обернуться, как позади меня папа кого-то схватил. Я почувствовал, как этот кто-то врезался в меня, так, что я чуть не упал с барного стула. Отец протащил этого человека к себе.

Райан.

Конечно же это он.

— Вот только тебя не хватало, — простонал я. Бармен выглядел так, будто собирался вмешаться, но я от него отмахнулся. — Всё в порядке. Только мой папа и мой… Райан. — Подогоди-ка. — Он не мой Райан. Он свой собственный Райан. Больше ничей. Кроме, может, принца. Да. Это Райан принца и мой отец, и всё круто.

Всё совсем не круто.

Папа в ярости. (И пьян.)

Райан выглядел так, будто смирился с любой участью, которую ему уготовил мой отец.

Я был уверен, что всё закончится кровопролитием.

Поэтому представьте моё удивление, когда вместо того, чтобы надрать Райану задницу, отец пододвинул ещё один стул, усадил Райана между нами и заказал ему местное пиво.

И всё это в