думали, что свадьба состоится в церкви, но Райан отказался, объяснив, что не придерживается никакой религии. Я не знал, возражал ли кто-то, ведь в конце концов это меня не касалось. Во-первых, мне было всё равно (в основном). А во-вторых, король согласился провести свадьбу в тронном зале, а затем устроить пир года. Волшебный день для всех причастных.

И, к сожалению, я тоже часть этого волшебного дня.

От меня не требуется многого. Лишь стоять рядом с Морганом, выглядеть красиво и держать рот на замке. Король что-то скажет, а потом Рэндалл, следом церемония, и все будут жить долго и счастливо. Конец.

Возможно, я использовал слишком много багрового, больше, чем нужно.

Король, должно быть, заметил моё художественное самовыражение, и спросил:

— Сэм, ты в порядке?

— Конечно.

— Я тебя знаю давно.

— Верно, — согласился я.

— Я знаю тебя очень хорошо. Лучше, чем большинство.

— Тоже верно

— Я рад, что ты согласен. Тогда, возможно, ты согласишься и с тем, что я знаю, когда ты лжёшь.

— Король драмы, — пробормотал я.

Он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Не двигайтесь! — огрызнулся я. — Вы испортите картину, и никто вам этого не простит, потому что это шедевр, которым будут восхищаться многие поколения.

— Обычно я поощрял все твои увлечения. Но не знал, что живопись будет в этом списке.

— Вы так говорите, лишь потому что ещё не видели законченный портрет.

— Сколько грудей у меня на картине?

— Три.

— А сколько их у меня в реальной жизни?

— Что? У вас нет никаких… О, вот как вы заговорили. Это называется свобода творчества!

— Сэм.

— Я в порядке.

— Ты не в порядке. И это нормально, быть не в порядке.

— Спасибо. А я будто не знал. — Съязвил я и тут же нахмурился. — Простите. Я не так выразился.

Король слегка улыбнулся.

— За подобный тон ты мог бы какать в ведро.

— Да-да. Вы Великий Король и тому подобное.

— Я даже могу приказать отрубить тебе голову.

— Ну конечно. Вы же всегда так и поступаете.

— Можно вернуть прежние порядки. Старое доброе публичное обезглавливание.

— Моя смерть приведёт к перевороту.

Король улыбнулся, выглядя гораздо менее царственно и тем более потрясающе.

— В этом я не сомневаюсь.

Он явно чего-то ждал. Потому знал меня очень хорошо.

Я вздохнул.

— Я в порядке. Или буду.

— Будешь ли?

Я положил кисточку.

— Буду. Потому что иного выхода нет.

— Есть. Ты можешь быть не в порядке. Тебе разрешено.

— Правда?

— Да.

Я обошёл вокруг картины и закрыл собой мольберт, чтобы король не смог увидеть незавершённую работу, которую через века будут воспевать как чудо современности. Король с любопытством наблюдал за моим приближением. Мой король умён.

— Я должен быть в порядке.

— Почему?

— Потому что если я не в порядке, то никому не нужен. А если я никому не нужен, то с таким же успехом могу вернуться в трущобы.

Он покачал головой.

— Сэм, как ты можешь думать, что для тебя в порядке быть не в порядке?

— Потому что я Сэм Безграничный, — ответил я, хотя прозвучало как оправдание. — Я всегда в порядке.

Король сошёл с помоста, на котором позировал. Положил ладони на мои плечи и крепко сжал:

— Ты Сэм Безграничный. Но ты также и человек.

— Знаю.

— Ты не обязан знать ответы на все вопросы.

— Знаю.

— Знаешь ли?

Я закатил глаза.

— Иногда я о тебе беспокоюсь, — признался он.

— Почему?

— Потому что ты возвёл вокруг себя стены. Барьер из дерзости и каламбуров. Ты не умеешь скрывать свои чувства, и маскируешь их так, что только близкие могут надеяться их увидеть. Ты так много показываешь, на самом деле не показывая ничего.

Я проглотил комок в горле.

— Ваше экспертное мнение, доктор? — спросил я и тут же поморщился.

— Сэм, — ласково произнёс король.

— Простите, — пробормотал я и отвёл взгляд.

— Я бы помог, если бы мог.

— Помогли бы? Потому что это будет стоить вам сына.

Он встревожился. И похоже, тщательно обдумывал дальнейшие слова.

— Не думаю, что Джастин думает так же.

— Уверен, что думает. И дал ясно это понять. — Я чуть не рассказал королю о том, что Джастин сказал в драконьем замке; что он чувствует себя запертым в нашей с его отцом тени, что он был вынужден выбрать себе мужа. Но это не моё дело. Я не мог говорить за принца. Какие бы проблемы ни существовали между ними, это было только между ними. Я не причём. Король мне уже сказал, что не может разрушить клятву, которую Райан дал Джастину, так же как никто другой не может нарушить клятву, которую Райан дал королю.

Я чертовски ненавидел клятвы.

Король начал:

— Я не…

— Это ты нарисовал? — Кто-то недоверчиво спросил позади.

Я обернулся.

Райан стоял перед мольбертом и с ужасающе забавным видом изучал мою картину. Я не видел его несколько дней с вечера мальчишника. Перед свадьбой он подстригся, выглядел более ухожено и царственно, в отличие от старого образа, но всё ещё выглядел измождённым. Райан прикусил нижнюю губу, и я понял, что он пытается не рассмеяться.

Я прищурился, потому что насколько я знаю, он не был искусствоведом.

— Да, — ответил я. — Картина ещё незаверешена. Пока она незакончена, ты не можешь судить.

— Я не сужу.

— Эй. Привет. У меня есть глаза, и я вижу выражение твоего лица. Ты ещё как судишь.

— Нет-нет, — невинно произнёс Райан с широко раскрытыми глазами. — Я бы никогда не стал судить что-то… такого калибра. Здесь много… красного.

— Это багровый, — пояснил я.

— Ну да, разница же огромная.

— Не завидуй моему таланту. Тебе не идёт.

Он взглянул на меня, не в силах больше сдержать улыбку.

— Не думаю, что зависть правильное слово. Возможно, ужас больше подходит.

— Ужас? — вскликнул я, нахмурившись. — В ней нет ничего ужасающего!

— Ты нарисовал королю грудь. Три.

— Что ж. Это отсылка к постмодернистскому феминизму.

— Ага. А волосы на груди у него, кажется, всё ещё есть?

— Он очень мужественный. — Я посмотрел на короля, который наблюдал за нами с задумчивым выражением лица. — Вы очень мужественный, — сказал я ему.

— Спасибо. Не думаю, что хочу видеть картину.

— Предательская ложь, — обвинил я.

— Так он мужественный феминист? — спросил Райан.

— Это такой стиль! Все знают.

— Не думаю, — сказал король.

— Вы не имеете права на своё мнение, — сказал я ему. — Вы просто король целой страны, который несёт бесконечную ответственность и обладает довольно потрясающими знаниями, намного превосходящими мои собственные. Вы понятия не имеете о чём говорите.

— Как же я тебя обожаю, — выдохнул король, нежно улыбнувшись.

— Это чувство в основном взаимно. Несмотря на