– Да, господин, – оборотень отвлёкся от раздачи указаний. – Дом окружён, всем приказано быть наготове. Скоро должны прибыть маги.

– Если явится, толку-то от них… – едва слышно пробормотал Шидай, разворачиваясь.

– Госпожа Лоэзия, вам придётся остаться здесь на ближайшие сутки, – огорошил Лоэзию харен. – Я запретил выпускать кого-либо из дома. И запускать.

– Ма… господину Маришу это не понравится, – покачал головой Юдриш.

– Да когда ему что-то нравилось? – настроение у Шидая было отвратительным, и сдерживать его он не считал нужным.

– А что произошло? Может, мне тоже направить гонца к господину Маришу за подмогой?

В другое время Ранхаша заинтересовало бы, почему это за подмогой нужно обращаться к господину Маришу, а не к сарену, но сейчас все его мысли были сосредоточенны на спящей девушке и бродящем неизвестно где тёмном, от которого не понятно как защищаться. Ранхаш бы даже плюнул на все тайны Майяри и рискнул бы вызвать хаггареса, если бы своими глазами не видел силу тёмного хаги и не понимал – это бесполезно. Невероятная сила! Поражающая и ужасающая.

– А что с госпожой Майяри? – Лоэзия с беспокойством посмотрела на девушку, которую Ранхаш крепко прижимал к своей груди.

– Спит, она перенервничала, – скупо отозвался харен.

– Я могу посидеть с ней, – с горячностью вызвалась невеста.

В глазах Ранхаша мелькнуло сомнение. Он всё ещё помнил, с какой отчаянной силой пыталась вырваться из его рук Майяри. Но ему нужно позаботиться о безопасности.

– Хорошо.

В сопровождении Лоэзии харен стремительно миновал лестницу и направился к комнатам Майяри. В спальне он осторожно выпутал девушку из шуб, стащил с неё сапоги и, уложив на подушки, с замиранием сердца прикоснулся к её лбу. Мелькнула голубая вспышка, Майяри поморщилась, но, к радости Ранхаша, не проснулась.

– Лучше не будите её, – шёпотом посоветовал он Лоэзии, распрямляясь. – Очнувшись, она может повести себя… буйно. Произошедшее было для неё шоком.

В дверях он столкнулся с Юдришем и тихо попросил уже его:

– Пожалуйста, проследите, чтобы госпожа Майяри никуда не вышла.

– Хорошо, господин, – покладисто согласился тот и уже хотел шагнуть в спальню, но кто-то придержал его за локоть.

Обернувшись, оборотень увидел мрачного Шидая и вспомнил о многочисленных предостережениях, которыми Мариш просолил ему все уши насчёт этого Лютого. Склонившись к лицу напрягшегося мужчины, лекарь тихо-тихо пообещал:

– Если хоть царапину на ней оставишь, мы тебя всего переломаем, а потом порвём. Понял?

Юдриш умел отличать угрозы от обещаний и поспешил заверить:

– Конечно, господин.

– Я не хотел! Я правда не хотел!

– Пустите его, пустите!

Девочка рвалась из удерживающих её рук к брату, которого утаскивали всё дальше и дальше от неё к высокой фигуре старейшины. Чья-то сила пригнула её к земле, и она бухнулась на колени, но вырываться не перестала. Ужас душил её. Брат ведь действительно не хотел.

Ёрдела дотащили до старейшины и швырнули на землю перед ним. Посеревший от страха мальчишка поднял голову и дрожащими губами, почти умоляя поверить, прошептал:

– Он сам упал. Я не прикасался к нему…

Старейшина не удостоил его взглядом. Один из мужчин бросился к мальчику и задрал на его руке рукав, обнажая запястье и демонстрируя светящийся камень. На него старейшина посмотрел. Посмотрел и негодующе, с отвращением вскинул брови.

– Тёмный хаги в нашей семье… Какой позор!

– Это случайность… он сам оторвался от ветки… – пролепетал Ёрдел.

– Я видела! – отчаянно закричала сестрёнка. – Он не прикасался к нему!

Её тоже не удостоили взглядом. Взоры всех мужчин были прикованы к дрожащему Ёрделу.

– На площадь его. Послаблений для наследника рода не будет, – тяжело произнёс старейшина.

Глаза Ёрдела расширились от ужаса, и он даже не воспротивился, когда его подхватили под локти и поволокли по улице. Он знал, какая судьба ожидала тёмного.

И сестра знала. Девочка, словно обезумев от охватившего её отчаяния, изо всех сил рванула к брату. Державший её мужчина не ожидал такой силы и упустил её, но сделать она успела всего несколько шагов. Старейшина только посмотрел на неё, и девочку отшвырнуло на руки охранников сада, и они опять вцепились в неё и потащили в сторону площади.

Девочка пыталась кричать, но изо рта не выходило ни звука. Она почти сходила с ума и не могла поверить, что это происходит с ними. Зачем? Зачем они сунулись в сад? Что они сделают с Ёрделом? Они же не могут поступить с ним так? Не могут же…

По щёчкам потекли слёзы, а горло перехватил спазм. Голова закружилась. Словно издали до неё донёсся голос, созывающий жителей на площадь. Проморгавшись, девочка увидела брата, стоящего на коленях посреди площади рядом со старейшиной. Лицо у него было белым-белым, глаза остекленелыми, а губы беззвучно шевелились, словно прося о чём-то. Она опять забилась в удерживающих её руках и расплакалась от бессилия.

– Сегодня этот хаги, – старейшина обратился к собравшимся, – посмел прикоснуться к запретному и стал тёмным.

Толпа загудела, кто-то вскрикнул, увидев «этого хаги», но шум мгновенно затих, стоило старейшине обвести собравшихся холодным взглядом.

– Тёмные – слабость и позор нашей расы, – тяжело бросил он. – Гниль, расползающаяся на наших корнях. Разве может столь могущественный народ позволить разъедать себя этой отраве?

Ответом ему послужила тишина. Только девочка, прижатая чьими-то силами к земле, продолжала отчаянные попытки вырваться.

– Тёмные хаги не могут жить, – продолжил старейшина. – Они сами убивают себя и убивают всех вокруг, и мы должны принять ответственность за наших слабовольных сородичей. Наши законы одинаковы для всех. И для, – он взглянул на оцепеневшего от ужаса мальчика, – и для наследника рода.

Взглянув на мужчин с палками в руках, старейшина приказал:

– Начинайте.

И отошёл.

– Дедушка… – встрепенулся мальчик и умоляюще взглянул на старейшину, но тот даже не обернулся.

Если бы могла, девочка заорала бы в голос, но ей только и оставалось смотреть, как к брату решительно подступают палачи, и мысленно вопить: «Защищайся! Сделай что-нибудь! Сопротивляйся! Ну пожалуйста, Ёрдел, пожалуйста…».

Первый же удар сопроводился хрустом и истошным воплем. Дальнейшее превратилось просто в кошмар. Девочка хотела и не могла отвести взгляд от этого ужаса, ей казалось, что она сходит с ума, она уже не видела ничего из-за застилающих глаза слёз. В какой-то миг душераздирающие крики брата оборвались и глухие удары отзывались только влажными шлепками и хрустом.