выбора быть ближе или отступить. Лишь только дышать им или погибнуть без кислорода, которым он стал для меня. Но теперь во мне уже и не было ни единой частицы, что хотела бы существовать без него. И поэтому я отвечала на его вторжение равноценным присвоением.

Движение вокруг выдернуло нас из невесомости. Очевидно, сражение действительно закончилось. Да уж, к тому, что битвы могут быть такими, я и правда не привыкла. Дарующие рассредоточились и оказывали помощь всем пострадавшим. Один за другим с песка поднимались мужчины, постанывая и шокировано озираясь по сторонам. И несмотря на то, что все мои чувства были сейчас сосредоточены в одной точке Вселенной, я не могла искренне не порадоваться, что никто не заплатил своей жизнью в этом противостоянии. Вскоре все постепенно подтянулись ближе к нам. Все: и мужчины, и женщины выглядели усталыми, но удивительно спокойными.

К нам практически доковыляла Амалия и схватилась для опоры за плечо Игоря.

— Знаешь, малыш, я тебя очень люблю, и в этой ситуации была на твоей стороне, но посмеешь устроить еще что-то подобное — надеру твою задницу так, что задымится, — сказала она. — И никаких тебе больше оправданий не будет.

— Сами виноваты! — огрызнулась я вместо виновато молчащего Рамзина. — Нечего было к нам лезть и пытаться подстроить под ваши дряхлые правила и законы! Мы бы и сами разобрались… со временем.

— Учить тебя еще и учить! — послышался из толпы голос Романа, и грудь Игоря завибрировала от глухого угрожающего рыка. — Обоих учить! Никакого уважения к свершениям предков и опыту старших!

Я погладила Игоря по груди, успокаивая, а на Романа кинула угрожающий взгляд. Он ухмыльнулся мне в ответ, давая понять, что дразнить Рамзина прекращать не намерен. Вот же неугомонный засранец! Вечно ведет какие-то игры и явно считает, что воспитывает Игоря, испытывая его терпение.

— Ну, нам тоже, очевидно, придется многому научиться! — вздохнув, вмешался Антон. — Потому что эта ситуация — показатель того, что наш опыт оказался, мягко говоря, малоэффективным.

— Да неужели? — Роман как всегда в своем репертуаре. В голосе идеальная смесь сарказма и почтения.

— Да, — решительно кивнул Глава. — Хватит следовать правилам, не задаваясь вопросами и не задумываясь, подходят ли они для новых обстоятельств и поколений. Моя ошибка. Не единственная. Очевидно, пророчества существуют не для того, чтобы мы всеми силами препятствовали их свершению, а для того, чтобы были готовы к последствиям.

— А я все время это и пытался донести до уважаемого Главы и Совета. Но разве кто собирался ко мне прислушиваться? — в голосе Романа прямо-таки плескалось торжество.

— Значит, вы были недостаточно убедительны! — вмешался в разговор еще один мужик, которого я припоминала по своему эпичному посещению Совета.

Оживились и другие, и, похоже, несмотря на изможденное состояние и совершенно не подходящую обстановку, тут назревал серьезный спор.

Все это время Рамзин хранил молчание и просто обнимал меня, хотя и чувствовала, что он настороженно ждет моего следующего шага. Оставляет за мной право принять сейчас любое решение и выбрать направление, не собираясь влиять ни единым словом. И то, как нелегко ему отпускать контроль на моё усмотрение, я ощущала всем своим существом. Он только что не искрил, как высоковольтный провод.

— Знаешь что? — сказала я и ощутила, как Игорь напрягся еще больше, словно ожидал приговора. — Я устала, как собака, и жутко голодна. И вообще! После такого нам точно нужен как минимум месяц отпуска.

— Отпуск? — удивленно пробормотал Рамзин.

— Да, знаешь, время, когда мы будем есть, гулять, где хотим, и трахаться, сколько вздумается. А потом уже сможем вернуться и разобраться, что делать со всей этой Орденской хренью, — сама себе не верю, что говорю такое, но чего уж там…

— Ты хочешь… — сглотнув, пробормотал Игорь.

— Ну а что прикажешь делать? Не бросать же этих старых маразматических ящериц. Они же без нас так никуда и не сдвинутся, погрязнут в спорах и попытках манипулировать, — постаралась я изобразить непринужденную улыбку. Даже лицевые мышцы сводило от усталости, так что наверняка то еще зрелище.

А еще, как в старой поговорке, друзей надо держать близко, а врагов еще ближе. Учитывая, что я до конца не знаю, есть ли у меня друзья, кроме Рамзина, беззаботно оставлять всех за спиной не стоило. Если кто-то сегодня сражался на твоей стороне, то это может значить лишь то, что сейчас ты самый выгодный союзник. Уж это я из уроков Романа усвоила четко.

— Ты уверена, что хочешь этого? — Игорь обхватил мой затылок, вынуждая посмотреть прямо в глаза.

— Ни в чем я не уверена. И не жди от меня многого сразу… может, вообще никогда, — не стала притворяться и делать вид, что перспектива меня радует.

— Единственное, чего я жду, это того, что ты дашь мне знать, как сделать тебя счастливой, — еле слышно пробормотал Игорь и потерся об мои губы своими.

Мой желудок непристойно громко заявил о себе, и он отстранился.

— Задача номер один. Накормить тебя, — улыбнулся и увлек в сторону дома.

— Дурацкое сопливое выражение, — буркнула я, когда мы медленно зашагали с пляжа, оставляя спорящих членов Ордена за спиной.

— Какое?

— Сделать счастливой! Глупость какая-то!

— По-моему, прекрасное выражение! — Рамзин выглядел каким-то непривычно беззаботным.

Я и сама чувствовала, что напряжение улетучивается, растворяется в воздухе. Нет, мы оба не были наивными и понимали, что неприятности не закончились, скорее уж наоборот, но то, что противостоять им мы будет теперь вместе, делало будущее не таким уж мрачным.

— Оно какое-то миленькое и вообще тебе не подходит! Ничего миленькое тебе в принципе не подходит. Ты же у меня Рамзин — великий, брутальный и всемогущий, — из чистого упрямства настаивала я.

— Так и есть. А еще я самая счастливая самовлюбленная скотина на свете.

— Еще бы ты был не счастлив. Тебе досталась лучшая женщина мира!

— Согласен. Хоть ты та еще заноза, но я не жалуюсь. И, кстати, я слышал каждое твое слово, когда ты пообещала быть со мной до конца времен, — сжав мои плечи, потерся на ходу носом об висок.

— Когда это такое было? — притормозила я. Не то чтобы мне позволили.

— А как же клятва прийти за мной даже в вечность и остаться навсегда?

— Это была угроза! Сказанная в состоянии аффекта! — возмутилась я, давя рвущуюся улыбку.

— Без разницы! Я считаю это брачной клятвой, произнесенной при свидетелях, а формальности и печати это уже несущественные мелочи! — напыщенным официальным тоном отчеканил Рамзин.

— Ха! Ты пронырливый хитрозадый засранец! — не смогла сдержать смеха я.

— Я бизнесмен, дорогая! А еще я твой пронырливый хитрозадый засранец. Личный.