крыланоносец это или обычный тяжелый бомбардировщик неизвестной модели, судьба у них одна.

Его ладонь сделала горку, затем устремилась вниз, сопровождаемая легким свистом. Окинув вновь заулыбавшихся пилотов пристальным взглядом, Валдим добавил:

– Главное не рискуйте и не лезьте на рожон. Судя по тому, что мне известно, враг очень непрост, поэтому всем быть предельно внимательными, крутить головами на триста шестьдесят градусов… Впрочем, вы и так все знаете. Все, времени на разговоры больше нет. По машинам! Сигнал к вылету красная ракета. И да поможет нам Пресветлый.

* * *

Жена Росовского была низкорослой миловидной женщиной с несколько странным цветом кожи, имеющей хорошо заметный синеватый отлив. Ничего подобного Сергей на этой планете ранее не видел, поэтому его заинтересованный взгляд то и дело невольно скользил по ее лицу. На вид женщине было лет сорок, но, тем не менее, в ее смолянисто-черных волосах не было и намека на седину, а стройности стана могла позавидовать даже Тейрина. По сравнению с ней генерал выглядел глубоким стариком, но, тем не менее, в каждом движении, взгляде и словах этой женщины чувствовалась неподдельная любовь к своему мужу. Подавая на стол новое блюдо, она то и дело останавливалась рядом с Росовским, чтобы прикоснуться к нему, ласково приобнять или хотя бы провести рукой по его седым волосам, а уж потом усаживалась на свое место. Этим она напоминала Ратному большую кошку, желающую ласки хозяина. Впрочем, сам генерал обращал на это мало внимания и даже не прерывал рассказ о своей недавней рыбалке с бывшим императором, хотя, судя по прячущейся в бороде улыбке, явно заметил неподдельный интерес и удивление в глазах Сергея.

Наконец он отложил вилку, поднялся из-за стола и, посмотрев на жену, сказал:

– Спасибо, дорогая, если ты не против, то мы с господином Эйтаном тебя покинем и уединимся в моем кабинете, нужно обсудить пару вещей.

– Конечно, милый, – голос у госпожи Росовской был довольно мелодичным. Она улыбнулась своему мужу, затем коротко кивнула Сергею и, поднявшись со своего места, принялась спешно собирать тарелки.

Ратный мысленно облегченно вздохнул. Этот неожиданный обед начал превращаться в истинное мучение. На столе в основном присутствовали мясные блюда в разных вариациях, и идущие от них ароматы вызвали невольные рвотные позывы. Нет, все, естественно, было свежим и даже вкусным, но мясо местных животных после готовки почему-то начинало источать приторный запах тухлятины. Увы, но, несмотря на прожитые здесь годы, землянин так и не смог к этому привыкнуть. К его счастью, Тейрина быстро раскусила его фобию, так что основой их домашнего рациона стала рыбы и овощи, а мясо если и подавалось, то исключительно для гостей.

Поэтому искренне поблагодарив хозяйку за вкусный обед, Ратный поспешил покинуть стол и направиться вслед за Росовским в его кабинет, больше похожий на миниатюрную библиотеку. Книги тут были везде. Они аккуратно стояли на полках шкафов, идущих по периметру комнаты, лежали на широком подоконнике арочного окна, заняли половину потрепанного кожаного дивана и даже оккупировали большую часть пола. Свободными от них оставались лишь небольшой письменный стол да стоящее рядом с ним кресло.

– Извините за беспорядок, дорогой друг, все никак не решусь выбросить лишнее, рука просто не поднимается, это ж не просто книги, а почти друзья. – Он указал рукой на диван. – Садитесь вот туда, а я сейчас.

Заговорщицки подмигнув, генерал почти на цыпочках выскользнул из кабинета и вернулся через минуту с пузатой бутылкой, до половины наполненной темно-коричневой жидкостью. Осторожно прикрыв за собой дверь, он продемонстрировал ее Сергею и, поднеся палец к губам, пояснил:

– Настоящий наргосский коньяк, берегу для особых случаев.

– А почему шепотом?

Росовский поморщился.

– Да из-за Милы, доктор тут ей что-то про мое сердце наплел. Не берите в голову, вы же знаете этих лекарей, они и у здорового человека болячку найдут. А я сроду сердцем не страдал, вот мигренями – да, а сердцем…

Он презрительно хмыкнул, видимо таким образом показывая свое отношение к диагнозу врача, и, достав из ящика стола пару стопок, украшенных витиеватым рисунком, протянул одну из них Ратному. Наполнив обе стопки, генерал аккуратно запечатал бутылку и, сунув ее за одну из книжных стопок, добавил:

– К тому же напиваться мы не собираемся, а ради профилактики сие дело очень даже угодно Пресветлому. Ну, по капельке.

Сергей послушно «опрокинул» стопку и, почувствовав, как по пищеводу хлынул огненно-сладкий ручеек, закашлялся – это было несколько неожиданно. Весь питый им до этого местный алкоголь едва ли превышал по крепости земное полусухое вино, а обычно был еще слабее. Того же тайкла он мог в одиночку выпить целую бутылку, причем без каких-либо видимых последствий, что всегда удивляло Роханцева. Бывший комендант заметно пьянел уже после трех стопок, и страшно было представить, что бы с ним сделал подобный напиток. Вытерев пальцами выступившие слезы, Ратный с подозрением посмотрел на Росовского, но тот только рассмеялся.

– Ну, вы даете, господин инженер, одним залпом и сразу до дна, сильны, нечего сказать. Однако хочу вас предупредить, что этот наргосский напиток весьма коварен. Боюсь, придется вызывать извозчика. Еще добавить?

Ратный отрицательно мотнул головой, чувствуя, как по желудку разливается давно позабытое тепло, а голова становится непривычно легкой. Последний раз нечто подобное он выпивал с коллегами по экспедиции как раз перед тем злополучным полетом, что привел его на эту планету. Как же давно это было…

Сергей вздохнул. На миг перед глазами встали полузабытые лица земных друзей, образ матери и отца.

– …Таким образом пить его надо малюсенькими дозами, делая большие паузы между глотками. Господин Эйтан, полноте, да слушаете ли вы меня?

Голос генерала вывел Сергея из задумчивости. Пару мгновений он смотрел на хозяина дома отрешенным взглядом, затем извиняющимся тоном сказал:

– Извините, генерал, что-то я задумался.

– Переживаете из-за решения Совета? Понимаю.

– Да нет, дело не в этом, – махнул рукой Сергей. – Решение было в какой-то степени ожидаемо. Просто почему-то о родителях вспомнилось, не видел их давно.

– Ну, родители – это святое, – понимающе кивнул генерал. – Моих вот уже, к сожалению, нет в живых, храни их души Пресветлый, а ваши вроде как здравствуют.

– К счастью, да, – ответил Ратный, мысленно добавив: «Очень на это надеюсь». К моменту его отлета с Земли матери было за пятьдесят, отцу и того больше. И даже несмотря на то что средний возраст землян давно перешагнул столетний рубеж, случиться могло всякое. Интересно, как они там? Как мать перенесла известие о его пропаже? На душе стало тоскливо, а к горлу подкатил тяжелый ком. Он скрипнул зубами