Правящий Карабахом безвольный и глупый Мехти‑хан проводил все время в гареме, да занимался охотой с собаками и ястребами. Даже ханский дворец представлял собой сплошные развалины. В ноябре 1822 года в Тифлис пришла весть, что Мехти‑хан бежал в Персию. Причина тому была веская. Дело в том, что, войдя в положение карабахцев, император Александр простил им значительные недоимки за несколько лет. Однако предприимчивый Мехти-хан решил на этом нажиться и собирал недоимки в свою пользу. Той же осенью, возвращаясь из Кабарды, Ермолов посетил Карабах, собрал в Шуше диван (местное правительство), которое приняло русское управление и присягу на верность императору Александру.

* * *

Наверное, Абхазия была бы раем на земле, если бы не ее климат. Громадные леса и огромные папоротники скрывали болота, служащие источником губительных лихорадок. Не отличаясь религиозностью, абхазцы презирали честный труд, зато превозносили корыстолюбие и вероломство.

– Помоги тебе Бог! – говорили абхазские матери, благословляя сыновей и передавая им в первый раз шашку. – Приобрети ею много добычи и днем, и ночью, путем правым и неправым!

Вся забота абхазцев состояла в том, чтобы бродить из одного места в другое, воровать чужой скот и имущество, а при удаче – и самих жителей для продажи в неволю. Убить кого‑нибудь из засады было в Абхазии делом самым обыкновенным, чему способствовали густые леса.

России Абхазия досталась без особых усилий, спустя семь лет, после присоединения Грузии. При этом абхазцы сами изъявили желание подчиниться России. В 1810 году наши окончательно изгнали турок, господствовавших в стране в течение нескольких веков и, заняв Сухум, утвердились на всем Черноморском побережье. При этом хозяином страны был поставлен князь Сефер‑бей Шервашидзе (в христианстве Георгий). К сожалению, абхазская знать так и осталась верна вероломству, предательству и интригам, в которых не последнюю роль играл и сам правитель.

Наше влияние в Абхазии было номинальным, опираясь лишь на малочисленный гарнизон в Сухуме. За стенами Сухум‑Кале уже царил произвол. Да и сам гарнизон жил как в блокаде. Если надо было нарубить в ближайшем лесу дров или накосить сена – солдаты посылались вооруженными командами, ночью ворота обязательно запирали, а вокруг крепости выставлялась сторожевая цепь. При этом каждый год лихорадки выкашивали до половины гарнизона. Поэтому назначение в Сухум у офицеров и солдат воспринималось как ссылка.

Когда же в феврале 1821 года умер князь Сефер‑бей Шервашидзе, в Абхазии закипела борьба партий. Уже через несколько дней после смерти правителя жители соседних с Сухумом и подвластных Хасан‑бею (брату и личному врагу умершего князя) сел внезапно напали на нашу воинскую команду, посланную в лес за дровами. Едва в Сухуме услышали выстрелы, комендант майор Могилянский отправил в помощь дровосекам поручика Гришкова с ротой пехоты и орудием. При его появлении абхазцы разбежались.

Вопрос о престолонаследии в Абхазии зависел только от воли русского императора, а пока шла переписка по этому поводу, правительницей была объявлена вдовствующая княгиня Тамара, которая смертельно боялась Хасан-бея и умоляла о защите. Поэтому Могилянскому было велено схватить вероломного князя. Почесав затылок, майор решил прибегнул к хитрости:

– С негодяями будем поступать по их же правилам!

Под предлогом совещания Могилянский пригласил Хасан-бея в Сухум, а когда Хасан вошел в его дом, на него набросились солдаты, свалили и связали. Находившаяся во дворе немногочисленная свита кинулась было в шашки, но была тут же частью переколота штыками, а частью пленена.

Весть о пленении Хасан‑бея подняла всю Абхазию. Вскоре в окрестностях Сухума появился во главе конницы убыхов и джегетов брат Хасан-бея отцеубийца Арслан‑бей. При этом количество его воинов каждый день прибывало. Видя это, сменивший Могилянского подполковник Михин затребовал помощи у правившего Имеретией полковника князя Петра Горчакова, недавно замирившего Гурию и Мингрелию. Горчаков немедленно начал собирать карательный отряд. В это время из Петербурга к нему прибыл и законный владетель Абхазии, старший сын покойного Сефер-бея, выпускник Пажеского корпуса юный Димитрий Шервашидзе.

Присоединив к себе мингрельскую конницу, Горчаков выступил на Сухум. Недалеко от Кодорского мыса следовавшая в авангарде мингрельская конница наткнулась на конницу Арслан-бея и понесла большие потери. Шедшая за ней пехота также была встречена сильным огнем. Но князь Горчаков, не останавливаясь, двинул солдат вперед и овладел завалами. Напрасно вооруженные дальнобойными винтовками горцы пытались сдержать атакующих. Горчаков расчищал дорогу в лесу картечью, а наши егеря били из ружей не хуже черкесов. Наконец, понеся большие потери, черкесы дрогнули и бежали.

С прибытием Горчакова в Сухум мятеж в Абхазии затих. Теперь знатные абхазские фамилии присылали аманатов, и Арслан‑бей бежал к туркам в Анапу. 30 ноября 1821 года в княжеской резиденции Соупсу на собрании князей и дворян страны и в присутствии князя Горчакова князь Димитрий Шервашидзе был провозглашен владетелем Абхазии, после чего Горчаков вручил ему знаки верховного владычества – меч и знамя.

Устроив дела в Абхазии, Горчаков возвратился в Имеретию. В Соупсу были оставлены две роты егерей и не зря! Вскоре беспокойный Арслан‑бей снова стал собирать значительную шайку горцев и спустя короткое время напал на самую резиденцию Шервашидзе, но был отбит егерями.

Новый владетель Абхазии, однако, не принес стране спокойствия. К сожалению, год спустя Димитрий Шервашидзе был отравлен приверженцами Арслан-бея.

Теперь властителем неспокойной абхазской земли стал младший брат Димитрия шестнадцатилетний князь Михаил. По ходатайству Ермолова император Александр пожаловал ему чин майора и утвердил владетелем. В отличие от старшего брата, младший отлично стрелял из ружья, ловко скакал на коне и уже участвовал в битвах. Забегая вперед, скажем, что Михаил Шервашидзе (по-абхазски Хамит-бей) будет править своей страной более сорока лет, пока Абхазия не превратится в обычную русскую провинцию. Молодого Михаила тоже пытались отравить, но неудачно, пытались заманить в засаду, но не смогли…

В апреле 1824 года в Абхазии начался очередной мятеж и сухумский гарнизон был вынужден атаковать деревню, где собирались мятежники. Деревня была разрушена, жители рассеяны, но на обратном пути в густом лесу отряд попал в засаду. Одним из первых был убит храбрый подполковник Михин. Управление отрядом было нарушено, и егеря понесли серьезные потери. После этого несколькими тысячами абхазцев была атакована и резиденция абхазского правителя Соупсу. Две роты Мингрельского полка, под командой капитана Марачевского, очутились в осаде.

Весть о новом мятеже быстро достигла князя Горчакова, и правитель Имеретии вновь двинулся из Кутаиса в Абхазию. При переправе через реку Ингури произошла первая стычка с мятежниками, а далее, по дороге к Сухуму, отряд Горчакова уже встречал завал за завалом, причем противник