Слева и справа от дома пролегали асфальтовые дорожки, на которых в любую секунду могли появиться люди.

Грохнул очередной выстрел. По одной из дорожек шагал молодой парень. Метрах в трех от его ног взметнулся столб пыли. Парень подскочил как горный козёл и, развернувшись, рванул что было сил, смешно размахивая руками, в обратную сторону. Антон с Шишкиным выглянули из – за будки. Стрелок пристроился на балконе пятого этажа, будто в тире. С той точки, где стояли оперы, был хорошо виден ствол ружья. Пара охранников, пригнувшись, бросились к месту, откуда вышел парень. Ствол в окне дернулся, плюнув пламенем, тройное эхо выстрела в очередной раз шарахнуло по барабанным перепонкам. Заряд угодил в стену сберкассы, вырвав кусок штукатурки.

– Убойный отдел ГУВД сегодня тоже «палок» нарубит, – душевно, по – доброму заметил Шишкин. – Одно хорошо: либо приятель – любитель, либо хорошо «задут»83.

Андрей сложил руки рупором и проорал на весь двор:

– Эй, Робин Гуд! Слышь! Возьми и застрелись сам, скотина! Зачем людей-то стрелять!

– Это не поможет, – покачал головой Антон. – Осторожно, не высовывайся, а то картечь в башку влетит. Голова будет как дуршлаг.

– Во, смотри Антоха, участковый Шило мчится сквозь кусты, словно лось. Как же так, без него-то! Здорово, Степан!

– Здорово, коль не шутите! – запыхавшийся участковый снял фуражку и вытер лоб. – Чего прибежали-то ко мне на территорию?

– Да, сидели в конторе, с Антоном, потом подумали, а не поехать ли нам к участковому Шило за салом?

– И что?

– А на участке товарища Шило, какой-то урод решил организовать свой собственный тир!

– А чего вы ждете-то?

– Как что! Когда патроны кончатся, – мило улыбнулся Андрей. – А ты так хочешь? Сам пойдешь на штурм? Пожалуйста, мы не держим.

– А кто у вас в группе? У меня пистолета нет.

– В группе Марков. Он с Булкиным и с начальником уехали на труп, на Вавилова. Ладно, что это за кадр, знаешь? Кто такой?

– Сейчас уточню! – Степан открыл папку и достал общую тетрадь. Зашелестели страницы.

– А вон дуло торчит, на пятом этаже. Иди, уточни.

Шило высунулся из – за угла и прищурился.

– Сыроежкин Николай Николаевич. Семнадцатая квартира, угловая.

– Судимый? Баламут?

– Нет, прапорщик, контуженый, из Афгана, недавно.

– Вояка значит. С кем живет?

– Жена и дочка. Обе работают.

– Где, блин, профилактика на участке? Иди, сам его уговаривай сдаться.

– Нее! Боюсь, прапор живым сдаваться не собирается.

Антон прикинул расстояние до окна. Попасть в стрелка из пистолета на такой дистанции было делом нереальным, имей хоть золотую олимпийскую медаль по стрельбе.

– Нет, ребята, без снайпера или СОБРа нам тут делать нечего. – Может, поговорить? Через двери, чтобы хоть отвлечь на время? – предложил Антон. – Чего ждать-то, действительно?

– Поговорим, не жалко. Кто пойдет на «стрелку»?

– Я могу, не привыкать, – попытался взять инициативу в свои руки Андрей.

– Я тоже пойду, он меня знает, может, договоримся. – Степан положил фуражку и папку на землю.

– Во, начальники катят, всё, абзац! Стёпа, теперь тебе кранты!

Со стороны Ленинского проспекта послышался вой сирен. Уже подъехала реанимационная машина, врачи прямо на траве оказывали раненому помощь. Как муравьи к кусочку сахара, к месту происшествия стал сползаться отовсюду любопытный народ, даже не представляя, какой опасности подвергается. Особую тревогу вызывали пацаны, которые специально, стремясь удивить приятелей храбростью, норовили проскочить мимо дома. Ружье поднялось с подоконника и ухнуло в очередной раз. В доме напротив, разлетелось вдребезги оконное стекло на балконе третьего этажа. Обстановка с каждой секундой все больше накалялась. Опера в растерянности смотрели друг на друга. В такой ситуации никому еще бывать не приходилось. Все понимали, что, если случится что-нибудь непоправимое, они окажутся крайними. Но не это было сейчас главным. Любая ошибка могла обернуться гибелью случайных прохожих, случайных людей, и прежде всего, они не смогут оправдаться перед собой. Сейчас, даже как-то не верилось, что все это происходит именно с ними, что это не американский боевик и никому не известно, что будет через какие-то десять – пятнадцать минут. Однако строить из себя героев никому не хотелось, поэтому все ждали каких-либо предложений друг от друга, не рискуя проявлять инициативу.

– Антон, пошли, у нас выбора нет, коли мы здесь! – сказал Андрей. – Давай вдоль дома, бегом! Стёпа останься, мы сами.

Шелестов кивнул участковому, и опера побежали в обход дома.

Стрелок их не мог заметить, и через пару минут оба влетели в подъезд и осторожно ступая, добрались до семнадцатой квартиры.

Дверь оказалась металлическая с мощными замками.

– Так! Снайпер с СОБР приедут минут через двадцать, наш район далеко от центра, и за это время вояка может здорово порезвиться, патронов у него, похоже, немерено, – сказал Андрей.

– Верно! СОБРовцы будут действовать по схеме: закинут в окно газовую гранату и выбьют двери. Может, попробуют спуститься по веревкам с крыши. На крайний случай, остаются снайперы, – добавил Шелестов. – Тихо! – Антон приложил ухо к двери.

Из – за двери раздался громкий ской крик.

– Я, бля, ветеран войны, бля, не могу пенсию получить. В очереди одни черножопые стоят, бабки отправляют к себе на родину, бля! Я, ветеран, контуженый, час отстоял, пока сберкасса на обед закрылась, бля! Меня на хер послали и из сберкассы выгнали менты. Где справедливость и уважение ко мне, бля!?

Из – за двери грохнул мощный выстрел.

Видимо, боясь накачки руководства, Степан Шило приступил к переговорам, с целью выяснения, что требует домашний террорист, и чем он недоволен. В любом случае, даже бесполезные крики лучше бестолковой стрельбы. Оставалось надеяться, что у участкового и прапорщика, найдутся общие темы, которые они могли бы обсудить, и тем самым отвлечь внимание товарища Сыроежкина. Крики продолжались минут пять, затем последовал очередной оглушительный выстрел.

Антон спустился на межэтажный пролёт и выглянул в окно. В витрине сберкассы зияла огромная дыра и тысячи осколков толстого стекла блестели на солнце, на асфальте у входа. На стекле двери появилась вывеска «Закрыто по техническим причинам».

Ещё выстрел.

Толпа замерла, опять звон стекла, общий вздох… Несколько милиционеров бросились к дому предупреждать жильцов, чтобы не выходили на улицу, и не совались к окнам.

Антон вернулся к двери и Андрею. Оба молчали, не зная, что делать. Шишкин вздохнул и положил руку на ручку двери. И нажал. Дверь тихо приоткрылась, тихо звякнула связка ключей, висящая на ушке ключа, торчащего в двери изнутри.

Опера изумлённо переглянулись.

Андрей открыл дверь по – шире, и они проскользнули в квартиру. Вторая дверь тоже была открыта. Весь пол был усыпан пустыми охотничьими гильзами двенадцатого калибра, пустыми пивными бутылками, пустыми водочными и пачками таблеток неизвестного назначения.

– Сейчас, сейчас, бля, я вам устрою! – в коридор вышел крепкий мужик, в голубой тельняшке, спортивных штанах и «берцах»*, бормоча себе под нос. Через плечо у него висел патронташ, полностью набитый патронами.

В руках он держал двустволку – «вертикалку» на переломе, и спокойно её заряжал. Один патрон он держал в зубах, а второй уже вставил в ствол. Увидев оперов прямо перед собой, прапор остолбенел. Сыщики тоже окаменели. Слева от входа в большую комнату, где располагался балкон, стояла тумбочка, на которой возвышалась керамическая ваза с искусственными цветами, и над ней висело большое зеркало.

– Антон! Регби! – крикнул Шишкин и упал в ноги мужику, сбивая его на пол. Медленно, словно в кино, мужик стал валиться на бок, патрон из рта перекочевал в ствол, щелкнули взведенные курки и ствол начал подниматься вверх. Антон, чисто автоматически, схватил правой рукой за край вазы и со всей дури, с разворота, врезал местному террористу прямо по башке. Звон бьющейся керамики слился с грохотом выстрела. Комната наполнилась пороховым дымом. Наступила звенящая тишина. Андрей поднялся с пола и начал что-то говорить, показывая пальцем на лоб Шелестова. Антон ничего не слышал, уши были заложены, словно ватой, или берушами, не важно. Коснувшись рукой лба, Антон почувствовал кровь, которая быстро стала заливать лицо.

– Антоха! Ты, что? Антоха! – Андрей стал трясти его за плечи, а потом бросился к шкафу, открыл его и вытащил целую стопку