— есть вообще отбросы, — чувствовалось, что эти слова даются генералу с трудом. Он замолчал, пытаясь сгладить реплику, оставив её в дипломатическом русле.

— АУЕ? — переспросил его парень.

— Да. Эти вообще беспредельщики. Признают только тюремные понятия. Остальное — только для лохов, как они выражаются. Хорошо, что их не очень много — около пяти-семи процентов, и они не пытаются создать союза с антагонистами.

— А остальные?

— Что, остальные? — не понял Павел Константинович.

— Ну, вы сказали: пятьдесят, тридцать пять и семь. Итого — девяносто два процента, — Ершов быстро подсчитал общий расклад.

— А! Остальные — это те, которые вообще у мамкиных подолов сидят и никуда сейчас не выходят. То ли так на них Чума воздействовала — её ужасы, то ли ещё что-то… Но… знаешь, я слышал, что среди них ей люди с головой — по типу капитана Мочалова.

— Товарищ генерал-лейтенант… — начал было Ершов.

— Так, Серёжа, давай мы с тобой так договоримся — вне официальных мероприятий, можешь звать меня по имени-отчеству. Идёт? — тот пристально посмотрел на парня.

— Как скажете, — кивнул тот.

— Так что ты хотел сказать?

— Павел Константинович, разрешите мне выбирать из тех, из кого я посчитаю нужным?

— То есть, ты хочешь смешать первых, вторых и третьих? — удивился генерал. — Да ты понимаешь, какая это будет гремучая смесь?

— Никак нет, — мотнул головой Ершов. — Первых, вторых и четвёртых — только так.

— Хм, а интересный расклад получится, — удивился один из подчинённых Ведерникова.

— Посмотрим, — мигом посерьёзнел глава Сибирской республики. — Только не наломай дров, Серёжа. Я тебя очень прошу. Пока среди молодёжи существует некое перемирие, но оно очень хрупкое и если его нарушить… — он лишь покачал головой.

— Я не собираюсь экспериментировать, но и получить подразделение «золотой молодёжи»… — Ершов поморщился, словно проглотил зелёный лимон — … А потом получить на выходе амбициозных отпрысков сильных мира сего, не желающих подчиниться армейской дисциплине…

— Не волнуйся, я уже говорил с людьми… должно быть всё отлично.

— Павел Константинович, вы же понимаете, что обещать, не значит, жениться? — прищурился Сергей, а сидевшие в салоне самолёта остальные офицеры дружно захохотали.

— Значит, решил настоять на своём? — генерал посмотрел на него таким взглядом, что не понятно было: то ли он сердился, то ли изучал юнармейца. — Хорошо, раз так считаешь нужным, действуй. А я прикажу начальнику СБ, чтобы его люди пока не гоняли антагонистов.

— Тот, кто пройдёт отбор, должен получить амнистию, — ответил Ершов. — Иначе ничего не получится. И как мне выйти на «ботанов»? Есть какие-то варианты?

— Есть у меня кое-какие зацепки, — кивнул Воскобойников — но давай это будет последним шагом в твоём отборе?

— Хорошо, Павел Константинович, — кивнул Сергей.

— И ещё… — замялся генерал — …в общем, есть предположение, что из «золотой молодёжи» к тебе будут клеиться девчата.

— Это хорошо или плохо?

— Ну, это как посмотреть…. ведь ты даже внутри этого молодёжного течения раскладов не знаешь.

— То есть, у них даже внутри клана есть свои группы? — удивился юнармеец. — И вы предлагаете мне набирать таких, чтобы потом гарантированно получить проблемы в подразделении? Товарищ генерал-лейтенант… блин, даже не знаю, что сказать… а давайте так: отберите кланы внутри «золотых» и уже каждый я буду тестировать отдельно. И служить они будут повзводно.

— А что, дельно ведь, Павел Константинович? — подал голос один из сопровождающих офицеров.

— Разумная мысль, — кивнул тот, соглашаясь — но тогда сразу получишь два враждующих клана — моей дочки и дочери начальника СБ.

— Почему? — удивился Ершов.

— Потому что они жаждут войти в руководство роты и пойдут на всё ради достижения этой цели.

— И вы это говорите так спокойно? — снова удивился Сергей. — То есть они готовы даже лечь под меня? Я ничего не напутал?

— Ну… — Ведерников даже не нашёл что ответить.

— А если мы наберём не роту, а несколько? — предложил Сергей. — И пусть они соревнуются между собой. Кланы, подкланы и прочее отдельно, антагонисты — тоже отдельно.

— Знаете, Павел Константинович, а ведь это может сработать, — поддержал его другой офицер.

— Посмотрим, — уклончиво ответил генерал и взглянул в иллюминатор. — О! Уже подлетаем! Так, давайте по местам!

Несмотря на плохую погоду на аэродроме встречающих было много — два десятка военных и гражданских, уж точно. В том числе супруга Павла Константиновича и его зам по безопасности. Встречали не только генерала, но и остальных офицеров, задержавшихся в Тополиновске.

В числе этой «двадцатки» были и две девушки. На вид почти одногодки Сергея — то, что ему давали на пару лет больше, сказалось его участие в боях. Но девушкам смело можно было дать шестнадцать-семнадцать лет без всяких натяжек. Одна являлась русоволосой особой под метр семьдесят — кареглазой, с красивым лицом. на котором было минимум косметики, коренастой и с косой. Длинной, почти до пояса. Вторая представляла из себя брюнетку, чуть ниже своей визави, с короткой стрижкой и зеленоглазой. Обе держались друг от друга подальше, как бы подчёркивая непримиримость к сопернице, но в то же время посчитавших необходимым встретить руководство главного анклава.

Первой к генералу подошла супруга. Тепло приветствовала мужа, потом переключилась на остальных, но лишь подчёркнуто официально поздоровавшись с ним. Сразу за ней подошёл и безопасник.

— Ну, Михал Сергеич, какие у нас дела? — после приветственного рукопожатия с ним, генерал сразу «взял быка за рога». — Никто не бузит? Всё тихо?

— Пока терпимо, — уклончиво ответил тот.

— Не понял?! — удивился Ведерников.

— Молодёжь, в предвкушении образования обособленного военного подразделения, решила назначить свои кандидатуры на руководящие посты. Как понимаешь, дело не обошлось без зуботычин и мелких потасовок. Вон, — кивнул он на брюнетку и русоволосую — твоя и моя доченьки после этого держатся как кошка с собакой. Насилу их уговорил присутствовать при встрече руководства — как анклава, так и своего.

— Совсем берега попутали, — покачал головой Павел Константинович. — Ничего… Сергей, думаю, порядок наведёт, — он повернулся назад и поманил рукой Ершова. — Серёжа, подойди к нам. — Старлей незамедлительно приблизился к руководству. — Вот, Михал Сергеич… дали нам человека, прошедшего огонь,