указание выполнять свою волю, таким образом доверив ему весьма важную миссию. И отправил с ним молодого герцога Рутара, первого и лучшего клинка Пандемония. Вот только кем был Рутар, стражником или надзирателем, Сумрагон не знал.

Дальше началось вторжение. Четверо герцогов, не взяв и половины своих войск, завладели Ущельем проклятых и всеми Мрачными горами. Хорс видел в памяти демона последствия нападения на крепость Несломленную. Как принимали свой последний бой те, кто первыми стали на пути демонов. Дальше все пошло более-менее ясно — резня в землях Свободного Народа, планы на будущее, а затем кончина.

Было еще кое-что, за что можно было зацепиться. Этот герцог Рутар не питал особой любви к своему демоническому собрату, а Сумрагон отвечал ему взаимностью, даже порывался развязать войну с герцогством напарника, но железная воля повелителя не дала этого сделать. Все же лазутчики собирали необходимую информацию для своего господина, и у Сумрагона набралось достаточно сведений для удара, который он временно отложил. Как оказалось, герцогство Рутара было для жизни наиболее благоприятным из всех имеющихся, и даже человеку здесь удалось бы выжить. Сам молодой демон правил своими землями справедливо, хоть иногда и сурово, но все были довольны им настолько, что, казалось, прикажи Рутар пойти войной на самого повелителя, ответ его воинов будет очевидно положительным. Когорты его войска были дисциплинированны и натренированны, что никак не вязалось с тем миром. Рутар был превосходным правителем для того мира, в его жилахтекла раскаленная лава, а взгляд был наполнен стальной уверенностью. Все эти факты при жизни не давали Сумрагону покоя, и после своей смерти он охотно поделился ими с Хорсом, который его уничтожил.

Суть была глубже. Рутар был непоколебимым предводителем для тех, кто шел за ним. Но и у него были слабости. Хорс поморщился при мысли о том, что демоны могут любить. Ему не представлялось возможным увидеть ту, ради которой Рутар был способен больше чем на все. Понять, что это была ниточка, за которую следовало дернуть, было не сложно. Воину «Чертовой сотни» стал известен каждый уголок дворца Рутара и, главное, расположение покоев герцога и его возлюбленной. План выработался сам собой, оставалось его осуществить, а вот как именно, «Чертова сотня» должна была узнать позже.

Обо всем этом Хорс поведал сперва Голбусу, а после, придя в казарму, всем своим боевым братьям, ибо каждый из них имел право знать.

— Я так понимаю, никто не имеет особого желания высказаться о том, какое будет следующее поручение? — Вектор окинул всех тревожным взглядом, он был зол, так как понимал, что их ждет.

— Мы не будем гадать. Прибудет Голбус и все нам поведает.

Тон Хорса был спокойнее, чем у его друга, хотя он осознавал не хуже Вектора, зачем явится к ним старик.

— Он тебе что-нибудь говорил? — спросил Блэк Харт.

— Нет, лишь выслушал то, что я поведал всем вам.

— Думать нечего. Эти ниточки, про которые ты говорил, вот это будет нашей целью, — все не успокаивался Вектор.

— И что с того? — раздался вопрос Лаксана. — Разве вы шли в подземелья Шиорана за мной, чтобы сражаться только с демонической мелочью? Я в это не верю. Все мы созданы для чего-то большего, и каждый из нас об этом хорошо знает. Вряд ли кто-то еще сможет выполнить то, о чем мы все думаем.

— А тебе, я смотрю, геройствовать не терпится, — съязвил Вектор.

— Брат мой, я тебя не узнаю, где твой запал? Ты еще должен догнать меня в нашем с тобой пари, ты не забыл? — голос Торма умерил разгоравшийся пыл бойца.

— Вообще-то ты отставал от меня на семьдесят две души, не понимаю, когда ты успел меня перегнать? — уже более веселый тон собрата снял нараставшее напряжение.

Видя, что все успокоились, Харт решил продолжить обсуждение. Вопросы его были направлены Мадеусу.

— Из нас всех ты дольше знаешь Голбуса, он тебя не посвящал в свои планы?

— С того момента как я примкнул к «Сотне», мы больше не общались со стариком, и, думаю, раз я стал членом «Чертовой сотни», то, возможно, теперь все буду узнавать вместе со всеми.

— Как-то все это странно, — подытожил Вектор, но не успел он продолжить, как за спинами воинов раздался голос старика.

— Для обычного воина мудрость — всегда странная штука.

Это не было оскорблением ни чести Вектора, ни кого-то еще. Добрый взгляд мудреца подтвердил это.

— Ваше негодование оправданно, но, прежде чем я начну пояснять, что решено сделать, послушайте-ка вот что.

Старик взял один из свободных табуретов и сел так, чтобы каждый боец мог его видеть. После он начал беседу:

— Пока вы доблестно исполняли свой долг в землях Свободного Народа, я свое время проводил, руководствуясь такими же светлыми целями.

Старик замолчал, как будто вспоминая все, что было. Его взгляд задержался на слушающих солдатах. Он продолжил:

— Вместе с лесным королем, чью дочь вы спасли в столице Империи, мы блуждали в совсем необычном месте, там, где нет живых, нет мертвых, нет друзей и нет врагов, но там есть те, кто дает ответы на необходимые вопросы. Рассказывать во всех подробностях я не намерен, потому как это выше вашего понимания. Нам были даны ответы, и они нас ужаснули. Я, конечно, и так это понимал, но, если вдруг ошибался, это могло стоить сотни тысяч жизней. А теперь — чуть ближе к сути.

Равновесие Сил — это древнее пророчество, или его можно назвать договором между силами света и силами тьмы. Только вот тьма не такая, как каждый из нас ее представлял. Она, наоборот, находится в сердцах этих суровых тварей неведомого нам мира, и именно она говорит за них. Вот почему вы постоянно слышите от врагов, что они стремятся нарушить это Равновесие. Сейчас все их силы устремлены на это, некоторые же из них в душе не хотели войны, так как гибель собратьев для них — нелегкая ноша. Признаться честно — их войско колоссально превосходит наше, и так было даже в древние времена, армия Когана — это мизерность. Сейчас, по моему приказу, все силы, что решили сражаться на стороне света, выдвинулись к Бретолю. На этих обширных полях раскинет лагерь армия невероятных размеров.

Старика перебил Вектор.

— Но ты ведь пришел не за тем, чтобы сказать, что «Чертова сотня» будет сражаться в этой битве?

— Возможно, будет,