день X + 6, чуть раньше

Огромные кривые зубы вонзились в его бедро – и Ахмет закричал.

– Чего орешь? – спросил негромкий хриплый голос. Ахмет вздрогнул и дернулся. – Уймись, идиот!

Голос был вполне человеческий.

Ахмет сел. Он ощупал себя. Мокрый, но… Вроде бы ничего особо не болит. Кроме голеней, ободранных при приземлении.

Ахмет выдохнул. Оказывается, он живой. «Жив! Жив! Жив!» Огромные зубы, вонзившиеся в его ногу – оказались всего-навсего пальцами в защитной перчатке.

Баржа продолжала плыть. Ахмет чувствовал плавное качание баржи по мелкой невской волне. Вот опять корабль повело носом и начало разворачивать – видимо, течение шло вдоль моста или выступа набережной…

Темнота стала не такой уж плотной.

– Кто тут? – он попытался встать.

– Не дергайся. Я здесь.

Глухой голос, искаженный маской. Ахмет вгляделся. Рядом был кто-то в старом промышленном противогазе и в уродливой защитной одежде. Слой лохмотьев покрыт слоем грязной полиэтиленовой пленки. Гнильщик? Да нет, все-таки не похоже. И судя по движениям – это женщина.

– Кто ты? – спросил Ахмет.

Хозяйка баржи хмыкнула, покачала головой. Противогаз с прозрачным забралом, но в темноте толком не разглядеть лица.

– Человек.

– Что тут делаешь?

– То же, что и ты. Плыву.

– И… и куда плывешь?

– К морю.

Ахмет помолчал. Получается, теперь он тоже плывет к морю. Благословен Тот, в Чьей руке власть… Аллах решает, что случится с человеком. Но решения человек все равно принимает сам.

«Интересно, любит ли Аллах пошутить?» Иногда кажется, что он просто стебется над людьми.

– А зачем к морю?

– Там красиво.

Сумасшедшая, подумал бывший царь. Впрочем, разве можно было ожидать иного?

Убегая от своих пленителей, он рассчитывал дождаться удобного случая и перебраться с баржи на мост или на причал. В худшем случае – на дамбу. Говорят, часть ее еще цела.

Призрачная надежда. Но лучше, чем шататься с этими идиотами. Чем находиться рядом с бритоголовым уродом, который в любой момент может тебя убить…

И знает тебя в лицо, что хуже всего.

Надо было его прикончить. Но как? Убер-сука-фюрер опасный тип.

* * *

В следующее мгновение баржа с гулом врезалась во что-то твердое. Удар сотряс ржавый корпус, вода в трюме плеснула. Залила Ахмета и – хозяйку суденышка.

Ахмет выругался.

– Черт, попали.

Грязные капли стекали по стеклу, оставляя разводы.

Металлический скрежет. Унылый, мучительный. Словно корпус баржи обдирался о набережную или что там есть? Опять удар.

– Кажется, мы застряли. Пошли посмотрим.

Ахмет увидел, как женщина поднимается по лестнице. Ловко и аккуратно переступает по целым ступенькам.

Он поднялся и захромал за ней. Колено ныло. Кажется, при падении он все-таки ушиб ногу.

Наверх, на палубу. К свету.

Ахмет, пригнувшись, осторожно высунул голову из люка. Свет безжалостно выбелил палубу. Ярко. Больно. Глаза опять заслезились. Он проморгался, протер забрало перчатками и огляделся.

Баржа стояла, уткнувшись в полузатонувшее огромное судно. Нос врезался в ржавый металл.

– Кажется, дальше мы не поплывем, – сказала хозяйка баржи. Повернулась к Ахмету: – Чего делать будем?

Увидев ее полубезумную улыбку в поцарапанном забрале противогаза, Ахмет попятился.

– Давай сначала секс, потом поедим, – сказала хозяйка. У Ахмета по затылку пробежал озноб. Вот страшилище!

– Иди ты к черту!

– Да шучу я, шучу. Можно и без еды, только секс.

– Что?!

– Шучу.

* * *

«Итак, что у меня есть». Ахмет провел инвентаризацию. Оружия нет. Старый «калаш», нож – все осталось у придурочной компании. В наличии один противогаз, один запасной фильтр (пора поменять), крошечный кусочек зеленого веганского сухпайка, четверть бутылки воды.

Еще что? Ахмет с удивлением понял, что совсем забыл про это. Прощальный подарок Мустафы.

Ахмет внимательно рассматривал металлическую пластинку, что дал ему старый слуга. Серая карточка без надписей, со слегка закругленными краями. Номер, выбитый на одной стороне. Шестизначный.

«000002». И рядом какой-то знак, что-то вроде стилизованной «С».

Визитка? Сувенир? Что это вообще такое?

«Ну, и зачем это мне? – подумал Ахмет раздраженно. Что там себе навыдумывал старый дурак Мустафа?! Память об отце, ага. Об Ахмете Первом, ужасном и властном. Что о нем может сказать потертая металлическая карточка?

Совершенно бесполезная вещь.

– Ой, я знаю, что это! – раздался за плечом знакомый голос. Ахмет дернулся, чуть не выронил пластинку в темную, вонючую воду. Вот подкралась!

Спрятал пластинку в ладонь, повернулся.

Ему беззубо улыбалась хозяйка баржи.

– Знаешь? Что ты, блин, знаешь?! – Ахмет разозлился. И так все плохо, а тут еще эта карга. – Иди отсюда!

Хозяйка баржи попятилась. Села поодаль, нахохлилась.

– А я знаю, знаю. Грубиян. Не хочешь слушать, а я знаю…

– О, чтоб тебя! Замолчишь ты или нет?! – бывший царь вскочил. – Ладно, что это?

– Ключ.

Ахмет поморгал. Прищурился.

– Ключ от чего? Болтаешь только…

– Ключ от Эдема.

Вблизи Исаакиевского собора, позже

– Ты что, серьезно? Командир?

Александр Феофанов по прозвищу Грек молча смотрел вперед. Темная громада, заснеженная крыша. Гигантские колонны. Здесь уже давно никто не бывал. Зачем? Что сталкерам искать в храме? Запас свечей? Вышитые наволочки? Иконы?

– Командир? – продолжал Поэт. – Да он сумасшедший! Какие еще твари Вегана! Это байка же, глупая, для самых маленьких диггеров.

– Помолчи, – сказал Грек. Он снова внимательно оглядел собор. Никаких признаков, что там кто-то обитает, нет. Следов нет, помета вокруг нет. Впрочем, после того, как снегом усыпало пол-Питера, город вообще выглядит чистеньким и почти новым.

Но что-то ведь там есть?

Если парнишка прав, то внутри – самое опасное, что может быть. Ударная тварь, мутант, который подчиняется имперцам. Такое вообще трудно представить! Какие шансы тогда у человечества, загнанного в тоннели метро? Да никаких. Если вся поверхность окажется в руках Вегана, Большое Метро просто вымрет от голода – припасы достать будет невозможно.