Рин заметила мрачное выражение лица Катая и поняла, что он думает о том же. Возможно, Нэчжа видит в Сюйчжоу свои преимущества, но и для них это идеальный вариант.

Катай мотнул головой в сторону свитка.

– Ну что, дадим ему то, чего он хочет?

Рин не нравилось, как он это сформулировал. Раздражающий выбор. Неожиданный. Она не любила встречаться с врагами в том месте, которое выбрали они, в наименее благоприятных условиях.

И все же в глубине души ощущала дрожь предвкушения. До сих пор это была не истинная война, а просто вереница мелких стычек с трусливо отступающим противником. Каждая победа была не более чем инструментом, топливом на будущее, когда они наконец-то встретят настоящее сопротивление. И вот настал час финального испытания. Рин желала сразиться с Нэчжей на его условиях и узнать, кто победит.

– Почему бы и нет? – сказала она наконец. – Нэчжа в конце концов передвинул свои фигуры на доске. Так давай сыграем.

Она вышла из шатра и позвала гонца. Он протянул руку, ожидая письма, но она покачала головой:

– Буду краткой. Скажи Венке, чтобы как можно быстрее шла к Драгабу. Мы будем там ждать.

– Вижу, вы нашли портних, – сказала Венка, осматривая аккуратную коричневую форму южной армии. Она спешилась и пожала Рин руку. – А я такую получу?

– Конечно, – ответила Рин. – Форма ждет тебя в шатре.

– С генеральскими лампасами и все такое?

– Это такой способ просить о повышении? – вставил Катай.

– Я только что вручила вам север. А это полстраны, между прочим. Мне кажется, я заслужила называться генералом Шрин, а?

– Если честно, – сказала Рин, – я думала, что ты просто сама начнешь себя так называть.

– Если честно, – сказала Венка, – я так себя и называю.

Обе ухмыльнулись.

Войска Венки и Чолана вошли в лагерь южан у Драгаба и жадно набросились на готовящуюся у костров еду. Из похода на север они вернулись почти в том же составе – впечатляющее достижение, учитывая, что ополчение провинции Собака до сих пор сражалось только с неорганизованными налетчиками из Глухостепи. И пришли не с пустыми руками – в лагерь въехали фургоны с доспехами, мечами, щитами, выкованными в провинции Тигр.

Поев, Венка и Чолан присоединились к Рин и Катаю в командном шатре, где на полу была разложена карта с известными данными о противнике.

– Странное дело. – Венка нарисовала позиции республиканских войск к востоку от Сюйчжоу синими чернилами. – Не понимаю, почему он просто не засел в Арлонге, тем более если он контролирует реку.

– Согласен, – сказал Катай. – Но мы считаем, что в этом весь смысл. Он хочет вычеркнуть из уравнения Феникса.

– Каким образом? Потому что мы будем сражаться в ограниченном пространстве? – спросил Чолан.

– А еще из-за дождя, – пояснила Рин. – Он вызовет ливень. Очень сильный, который погасит пламя.

Несколько секунд все молча рассматривали карту.

Сражение за Сюйчжоу становилось состязанием в тактике, головоломкой, которую Рин сочла весьма занимательной. Прямо как вопрос на экзамене наставника Ирцзаха. Условия и ограничения известны заранее: дождь создаст неудобства обеим сторонам, затушив огонь и подмочив порох. У Нэчжи более крупное войско, лучше оснащенная артиллерия и отдохнувшие солдаты. И Нэчжа контролирует дождь. Однако у Рин есть шаманы, и Нэчжа об этом не знает, а она может прибыть в Сюйчжоу первой.

Учитывая эти обстоятельства, нужно было разработать выигрышную стратегию.

– И что нам остается? – вздохнула Венка. – Пытаться измотать противника? Просто сойдемся в рукопашной, по шею в грязи?

Никто такого не желал. Ни один хороший командующий никогда не сделает ставку на бездумную бойню. В разгар битвы наверняка дойдет до сражения на мечах и копьях, но нужно придумать какую-нибудь уловку, найти преимущество, которое упустил из виду Нэчжа.

И вдруг Катай захихикал.

– В чем дело? – спросила Рин.

Она не пыталась разгадать, что он придумал. Катай нашел решение, и это главное.

– Умно, – сказал он. – Нужно отдать Нэчже должное. Он уменьшил число переменных в игре, сведя их только к тем, которые дают ему преимущество. Смел с шахматной доски почти все фигуры.

– Но? – поторопила его Рин.

– Но кое-что он забыл. – Катай постучал пальцами по лбу. – Я всегда расправлялся с ним в шахматах.

* * *

Сюйчжоу был городом могил. Красный император устроил здесь императорскую усыпальницу, в городе нашли последнее пристанище его самые лучшие генералы, советники, жены и наложницы. Он велел лучшим скульпторам, архитекторам и садовникам империи создать грандиозные памятники своему режиму, и за десятилетия единственное кладбище превратилось в мемориал размером в город. Сюйчжоу зарабатывал только на смерти, его жители убирали могилы, зажигали благовония, исполняли ритуальные мелодии, чтобы отпугнуть злых духов, и создавали из бумаги искусную одежду, дома и мебель, которые потом сжигали в качестве подношений, чтобы покойник получил все это в загробной жизни. Даже после падения режима Красного императора смотрители могил не потеряли работу, всегда находился правитель, готовый оплатить заботу о мертвых.

– Можете себе представить, что все это создала столь древняя цивилизация? – Катай пощупал прекрасно сохранившийся известняк. Они шли по центральному кладбищу, подыскивая подходящее место для артиллерии. – У них не было современных инструментов. Да что там, они и считали-то с трудом.

– И как же им это удалось? – спросила Венка.

– Тяжким трудом. Когда не получается найти решение, нужно просто бросить в дело побольше людей. – Катай указал на дальний угол кладбища, где стояла огромная статуя Красного императора, видимая отовсюду в ущелье. – Внутри этой статуи – человеческие кости. Как, вероятно, и во всех остальных. Красный император считал, что благодаря человеческим душам сооружение будет стоять вечно, и потому, когда рабочие закончили высекать его лицо из камня, связал их и засунул в полость внутри.

Рин содрогнулась.

– Я считала, что он не был религиозен.

– Он не был шаманом. Но все равно был суеверен до безумия. – Катай обвел жестом стоящие повсюду монументы. – Представьте, что вы живете в стране, населенной злобными созданиями и спирцами. Уж конечно, вы поверите в сглаз и заклинания.

Рин задрала голову, рассматривая статую Красного императора. Его лицо пострадало от времени, но осталось достаточно различимым, с ясными чертами. Он выглядел в точности так же, как на многочисленных официальных портретах – суровым и хмурым человеком, лишенным сострадания. Рин считала его жестоким. Человек, объединивший воюющие провинции Никана в империю, должен обладать беспощадностью и железной волей. Он не может сломаться или идти на компромиссы, ведь он перемалывал весь мир под свои требования.