кроме безмолвного трупа единственного и самого главного свидетеля, а это очень усложняет милиции поиск грабителя.

Аферист, которого требовалось срочно сковать наручниками в Кустанае, очень отличался от всех, кого отлавливали до него. Все предыдущие работали по старой, хорошо проверенной схеме. Прилипают сразу к двум дамам, с первой живут, обещая жениться, и незаметными мелкими дозами подворовывают у неё деньги и «цацки», охмуряя с их помощью жертву номер два. Когда количество денежных знаков и золотишка достаточно добавляется у второй, аферист забирает и принесённое от первой, удачно «возлюбленной», и всё, что теперь имеется, у второй. После чего богатый мошенник из этого населённого пункта, если это не город с тремя миллионами жителей, сваливает куда подальше и «гастролирует» пару месяцев на новом месте.

Кустанайский последний аферист был не только хорошим психологом и артистом, но и большим оригиналом, каких тут до него не видели. Он, возможно, случайно наполнил ум информацией о существующих накладных усах, бородах и париках, которые воспринимаются как настоящие даже в длительных интимных сближениях. Потому, что тонкий целлулоид, основа, на которую крепится волос, абсолютно прозрачен и полностью повторяет цвет кожи. Достаточно менять эти аксессуары с каждой новой пассией, так для убедительности чувств можно с ней фотографироваться, а потом переклеить другие причиндалы и уже с другой внешностью шустрить даже в небольшом городке очень долго. Особенно, если сделать через ребятишек из криминальных сфер штук пять «левых» паспортов» с разными фамилиями.

Вот Шура Малович с помощниками начал десятого января и далее

каждый день по вечерам обходить и разглядывать очереди возле касс кинотеатров да медленно прогуливаться между столиками хороших ресторанов, где мошенник может при поддержке марочных вин и щедрой закуски легче и быстрее влюблять в себя одиноких дамочек, не обиженных деньгами и дорогими украшениями.

— Вы, Наташа, вашего клиента и плоды своего труда не перепутаете? За настоящие усы и причёски мужиков мне не придется таскать? А то меня заругают на работе, — смеялся Малович.

— Да что вы, Александр Павлович! — заступался за невесту Костя. — Наталья уникум. Она здесь одна эти вещи умеет делать. Для неё каждый такой необыкновенный парик или другая накладка — как дитё собственное, лично рожденное. Она у этих неодушевлённых предметов вроде мамы родимой. А какая мама своё дитё спутает с чужим? Или вообще не узнает? Да исключено абсолютно!

— Говорит-то как складно и образно! — тянул Наталью за рукав Малович. — Тоже филологическое образование как у вас?

— Он техникум искусств окончил в Камышине. Отделение «актерское мастерство». Знаете такой город? Говорят, что на том месте люди жили прямо у реки Волги ещё до нашей эры, — Наташа говорила это радостно. Гордилась Костей. — Там в шестнадцатом веке атаман Ермак жил, а в семнадцатом — Степан Разин. Хороший город. Меня Костя летом возил туда. Там театр старый. В тысяча девятьсот втором году ещё образовался. И много любимых в народе киноактёров, которых все знают, в этом театре мастерству учились. А Костя мой — умница. Его место во МХАТе или в театре Вахтангова. Но жизнь — штука больно уж сложная. Вроде по той дороге пошел, а где неправильно свернул чуток в сторонку, не упомнишь. Ну, ничего, он своё догонит. Характер есть. И я чем смогу — помогу.

Костя обнял невесту и так ходили они втроём от очереди до очереди, из ресторана в ресторан. Уже неделю так гуляли, и всё бестолку. Не выныривал Поплавский-Кислицын-Шереметьев, вор, мошенник и убийца. И, очень возможно, долго они бы бродили без результата, не подвернись Маловичу случайная и на первый взгляд неуместная мысль.

— А чего мы решили, что именно сейчас он с новой жертвой знакомиться будет? — Шура даже остановился и хлопнул себя по лбу. — А если он с недельку назад её уже удачно «склеил»? Тогда где его надо искать? Там, где он за ней щедро ухаживает. В ресторанах нет их. Ещё где он может даме приятное делать? Ну, кольца, кулоны, серьги и перстни с камнями аферист дарит краденные. У той тырит незаметно, с которой чуть раньше познакомился. Ювелирный магазин отпадает. Ещё где? У портного?

— Будь я мужиком богатым, то повел бы даму свою для подтверждения своего достатка в очень дорогое ателье индивидуального пошива и заказал бы ей шикарное платье из самого дорогого, модного материала. Для женщины лишнее платье как для скряги лишняя тысяча рублей в сундучке, — предположила Ильина Наталья, постижёр. — Или потащил бы её к лучшему в городе художнику, чтобы тот создал её портрет в полный рост. Она неделю ему часа по четыре позирует, в ателье минимально пять — шесть примерок надо сделать и каждая занимает не один час. Тут подогнать, здесь выточку заново делать…

— Вот! — хлопнул в ладоши майор. — Обойдём ателье класса «люкс». Сколько их в городе?

— Четыре, — Наташа смутилась. — Сама там сроду не заказывала ничего. Но знать обязана. Вдруг попаду на высокую зарплату. Или выиграю в лотерею.

— А прекрасного художника я знаю, — сказал Костя, — Дмитрий Шадрин. Из Москвы переехал в сорок девятом. Не говорит почему. Он и пейзажист толковый, а портреты пишет вообще классически. Мы с ним по пятницам пиво вместе пьём в кафе «Степное». Там культурно.

— Но сегодня среда, — огорчился Шура. — Идем тогда по ателье.

Все четыре «люкс» мастерских индпошива заняли, естественно, места в красивых домах на первых этажах в квадрате центра города. Швеям трёх из них Малович показывал все фотографии мужчины с разным обрамлением лица усами и бородами, с разными причёсками и спрашивал — не заказывал ли он платье для жены. Портные долго разглядывали снимки и удостоверение майора, но в финале просмотра убеждённо говорили, что таких заказчиков не было. Запомнили бы непременно. А вот в четвертом одна седая уже и, похоже, самая опытная портниха даже вскрикнула.

— Ой, батюшки мои! Так как же! Вот мужчина этот был. Обходительный, культурный. Жаль такого сдавать милиции. А женщина, правда, другая. Так они два платья шьют у нас. Одно вечернее из шелка «малберри». Метр семьдесят рублей стоит. Три метра уходит если расклешенный низ и четвертной рукав. Плюс туда же оторочка по подолу, воротничку и рукавам из шахтуша.

— А это что такое? — удивился Малович. — Не слышал ни разу. Не видел даже на фотографиях журнала «Советский Союз». А там женщины в таких бывают нарядах! Ахнешь!

— Шахтуш — это ткань родом из Непала и Индии. Она соткана из пуха тибетской антилопы.