что звонит его отец. И ему не понравилась моя попытка силой заставить его делать то, что, как он уже знал, было лучше всего для всех.

Я не знал, почему Орсон решил объявиться именно сейчас, но это не могло быть потому, что ему было не все равно. Однако отсутствие удивления у Лорена и исходящее от него напряжение заставили меня задуматься, не в первый ли это раз.

Насколько я помню, прошло шесть лет.

Что я пропустил?

— Он мой отец, — парировал Лорен, как будто это имело значение.

— Тогда объясни, почему последние шесть лет у тебя были только Рик и я?

— Пошел ты, Хьюстон, окей? — он схватил телефон и встал, заставив меня тоже встать.

Он не ответит на этот гребаный звонок.

Лорен, возможно, и забыл, сколько времени ему потребовалось, чтобы уверенно стоять на ногах, но я-то нет. Прошло пять лет, а он все еще ждал, что я извинюсь за то, что уговорил их подписать эту сделку, но я не смог.

Я просто… не мог.

Как бы сильно я ни сожалел о «Гениях», это даже близко не стояло с тем, как сильно я бы скучал по своему лучшему другу.

Я бы не отказался от него ни тогда, ни сейчас.

Удерживая мой взгляд, Лорен нажал зеленую кнопку.

В тот момент, когда он попытался заговорить, я преодолел два шага, которые потребовались, чтобы добраться до него, и вложил много силы в кулак, который заехал ему в живот. Лорен опустился на одно колено, и когда его телефон упал на пол рядом с ним, я быстро поднял его.

Во взгляде, который он бросил на меня, были написаны разочарование и гнев, когда он держался за живот и пристально смотрел на меня снизу-вверх. Брэкстон и Рик тоже сильно нахмурились, но мне было все равно. Мне было все равно, если они подумают, что я веду себя как ублюдок. Честно говоря, разве это новость?

— В чем, черт возьми, твоя проблема? — Лорен залаял, как только до него дошло, что я сделал.

— Орсон Джеймс — моя проблема. Он не изменился, и ты, черт возьми, это знаешь.

Мускул на челюсти Лорена дрогнул. Удар и запрет на разговор с его отцом разозлили его не так сильно, как страх, что я могу оказаться прав.

Однако это было нечто большее, чем просто возможность. Это был гребаный факт.

И меня уже сводила с ума мысль о том, что меня может не быть рядом в следующий раз, когда Орсон позвонит, а он непременно позвонит. Он так просто не сдастся, но и я тоже.

Встав, Лорен не сводил с меня пристального взгляда.

— Что, черт возьми, заставляет тебя думать, что ты чем-то отличаешься? — сплюнул он, окуная меня в мое же дерьмо. Я не мог пошевелиться. Я не мог сделать ничего, кроме как принять это, потому что Лорен был прав. Я был ничем не лучше Орсона Джеймса. — Ты все еще властный кусок дерьма. Ничего не изменилось.

Толкнув меня, когда он проходил мимо, чтобы выйти из комнаты, я почти последовал за ним… Не знаю. Лорен бросил взгляд через плечо как раз перед тем, как исчезнуть, который предостерег меня.

Рик набросился на меня, как только дверь закрылась:

— Серьезно, Морроу?

По какой-то причине мой взгляд метнулся к Брэкстон, прежде чем я быстро отвел взгляд. Может быть, стыд? Я вел себя как сумасшедший и не мог объяснить почему.

— Забудьте.

Брэкстон молча встала с дивана и медленно прошла мимо меня, прежде чем тихо покинуть комнату. У меня возникло предчувствие, что она собиралась проведать Лорена, несмотря на то, что холодно его встретила.

Опустившись в кресло, которое освободил Лорен, и ссутулившись, я откинул голову на низкую спинку и закрыл глаза. Я едва успел выдохнуть весь воздух из своих легких и развязать свой гребаный желудок, как Рик нарушил молчание.

— Завтра я встречаюсь со своим адвокатом, — тихо объявил он. Я держал глаза закрытыми, так как был слишком измучен, чтобы понять, к чему он клонит. — А потом собираюсь рассказать Брэкстон об Эмили.

Мои глаза распахнулись от этого, когда я поднял голову.

— Да ну нахрен? — я не мог точно определить причину, по которой я нахмурился, когда почувствовал огромное облегчение. Возможно, это было потому, что я знал, что Джерико нелегко было прийти к такому решению. — Что заставило тебя передумать?

Рик был в отчаянии и некоторое время смотрел в пол, прежде чем наконец ответить:

— Мне начинает казаться, что я нахожусь в яме, слишком глубокой, чтобы из нее выбраться, и я не могу не надеяться, что ошибаюсь. Даже если есть крошечная вероятность того, что Брэкстон простит меня, я должен держаться за нее обеими руками, понимаешь?

Я правда понимал.

Потому что, скорее всего, Рик стал бы не единственным, кого бросят, когда Брэкстон узнает о его жене.

— Мы разберемся с остальным, — пообещал я ему.

Посмотрев на него еще немного, я выдохнул, когда жалкое выражение в его глазах стало еще более ощутимым. У меня было подозрение, что удерживало его от того, чтобы обойти Эмили и расторгнуть свой брак.

Молча я ждал гнева и предательства, которых так и не последовало.

Я не мог заставить себя почувствовать все это, потому что я также знал, что Рик отказывается от единственного, чего он когда-либо хотел, но так и не получил. Возможно, он вырос и стал мужчиной и теперь любим миллионами, но для меня Джерико всегда будет тем печальным, одиноким ребенком, которому было отказано в единственной настоящей привязанности. Лорен и я были его первыми и единственными людьми, пока даже это не стало разрушено недоверием, обидой и жадностью.

На этот раз Джерико отказался от этого шанса ради той, в ком, как решило его сердце, он нуждался больше. У меня не было ни малейшего сомнения в том, что Брэкстон того стоила, но это была не моя жертва. Она принадлежало Джерико.

— Спасибо тебе, — услышал я свой голос, обращенный к нему.

Рик, наконец, поднял глаза от пола, его взгляд был шокирован моим пылким тоном и искренностью в этих двух словах, которые заставили уголки его губ приподняться, а серебристые глаза вспыхнуть.

— Отвали, Хьюстон, — выплюнул он, заставив меня тоже рассмеяться. — Однажды мы уже скрестили мечи. Не делай это странным.

ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ

Североамериканский этап тура «Связанные & Агрессивные» официально завершился. Была середина дня, больше недели спустя, когда мой взгляд переместился на