Мы только что закончили мыться в его душе, и я на самом деле не возражала, что Лорен держал меня в заложниках внутри, поскольку он был размером с небольшой чулан со стенами из черного камня, выложенным плиткой полом в тон, и водой, которая лилась с потолка нежным водопадом.

Бамбуковая скамья, встроенная в нишу для душа, тоже была довольно прочной.

Виновато переминаясь с ноги на ногу, я сказала себе не зацикливаться на том, как я оказалась в его постели прошлой ночью. Не уверена, что смогу объяснить, поскольку ничего не изменилось. Я была до смерти напугана его решимостью действовать слишком быстро.

Я знала, что тот разговор еще не окончен.

По его глазам было видно, что это не выходило у него из головы.

Заметив, что я наблюдаю за ним, Лорен замедлил круговые движения своими длинными пальцами, втирая в кожу химический эксфолиант. Это было его третье очищение с тех пор, как он начал умываться после почти болезненного на вид скрупулезного использования зубной нити, чистки щеткой и полоскания зубов.

— Что случилось? — спросил он, когда я продолжала разевать рот.

— Ничего, — я попыталась, но безуспешно, скрыть свою улыбку, когда расчесывала спутанные волосы. В отличие от Лорена, я уже закончила со своим лицом и зубами. — Просто наблюдать за тобой — все равно что пользоваться белым полотенцем после долгого душа. Это правда унизительный опыт.

Я чувствовала, что все еще грязная, хотя мы оставались в душе до тех пор, пока вода не стала холодной и моя кожа не покрылась мурашками.

Я наблюдала, как жемчужно-белые зубы Лорена впились в нижнюю губу, а жар в его взгляде усилился на тысячу градусов. Моя бедная вагина решительно запротестовала против его мыслей, поскольку прошлой ночью, снова в душе, она все еще находилась под пристальным вниманием Лорена, а сегодня утром, еще до того, как солнце полностью взошло, Хьюстон навестил ее.

Рик снова стал отстраненным, и я проклинала себя за то, что не сдержала своего слова и не докопалась до сути. Я была слишком занята тем, что пряталась, чтобы раскрывать их секреты.

Теперь я сомневалась, волнует ли меня это.

Я задавалась вопросом, хватит ли у меня мужества охотиться на кого-то, кто казался таким неуверенным во мне.

Ответом было «нет». Не хватит.

— Тебе не о чем беспокоиться, — сказал Лорен со всей уверенностью человека, привыкшего получать то, что он хочет. — Когда мы состаримся и поседеем, и я буду изо всех сил пытаться подняться, будь уверена, не останется такой части тебя, к которой не прикоснулся бы мой язык, — наклонившись со своего места за двойным туалетным столиком, он запечатлел чувственный поцелуй на моей шее, который на вкус напоминал вишню и заставил мои колени ослабеть, даже когда он похотливо ощупывал мою задницу. Только когда он отстранился настолько, чтобы встретиться со мной взглядом, я поняла, к чему он клонит. — Ни одного.

В последний раз ощутимо сжав мою задницу, он возобновил свою рутинную высококлассную работу.

Я вернулась в комнату, чтобы одеться на день, и к тому времени Лорен еще не закончил приводить в порядок свою прическу, поэтому я на цыпочках вышла из комнаты и спустилась вниз. Гремела «Black is the Soul» группы Korn, и она привела меня прямо к Хьюстону.

Я застала его сидящим за кухонным столом на их кухне, которая была такой же темной, викторианской и готической, как и остальная часть их замка, и хмуро смотрящим на ноутбук, стоящий перед ним. Он так увлекся своими поисками, что не заметил меня, стоящую рядом с ним, пока не стало слишком поздно.

— Ты пишешь книгу? — спросила я его, когда прочитала заголовок медицинской статьи, которую он читал.

Быстро захлопнув ноутбук, Хьюстон долго и пристально смотрел на меня:

— Ты синестетик (прим. нейрологический феномен, при котором ощущения, исходящие от одного органа чувств, также проявляются в другом. Синестеты могут видеть запахи, слышать цвета, буквы и цифры для них тоже имеют оттенки).

Сначала песня, которую он написал с моей точки зрения, как будто мы были единым целым, а теперь это. Я начинала чувствовать себя неуютно, хотя, как ни странно, не испытывала страха, что само по себе было тревожно.

Нет, мне было трудно смириться с тем фактом, что я никогда не смогу спрятаться от Хьюстона Морроу. Никогда.

Внезапно я заняла оборонительную позицию.

— Или, может быть, все остальные просто воспринимают мир неправильно, и это ты синестетик, — уклончиво заметила я. — Когда-нибудь думал об этом? — мое сердце бешено колотилось, пока я ждала его ответа, в то время как Хьюстон ждал моего, сохраняя все свое самообладание.

Я вздохнула, когда игра в гляделки закончилась тем, что я молча признала, что Хьюстон был таким же напористым, не говоря ни слова.

— Только пару лет назад я узнала, что не все, поправка — никто из тех, кого я когда-либо встречала, не воспринимает звук через цвет.

— Хроместезия (прим. тип синестезии, при котором слышимые звуки автоматически и непроизвольно вызывают образы цвета), — сказал он просто для подтверждения.

Я кивнула:

— Это не всегда только цвета. Иногда это формы и движения. Кажется, единственной константой является музыка. Обычные звуки, такие как лай собаки или гудок клаксона, не оказывают никакого эффекта, — слабый запах океана предупредил меня о моем расстройстве, когда я задалась вопросом, считает ли Хьюстон, что я теперь безнадежна.

— А это? — спросил он меня, постукивая по моему дергающемуся носу, когда я попыталась отогнать эти эмоции. — Что ты сейчас чувствуешь?

Я сделала шаг назад.

Мои губы приоткрылись, но не произнесли ни слова.

Он не мог этого знать.

После трех лет поиска статей и бесед с незнакомыми людьми на форумах я так и не смогла назвать, как и почему я ощущаю вкус своих эмоций или даже их запах. Меня уже просканировали, укололи и проверили на наличие опухолей и слабоумия. Ближе всего к ответу я подошла к другим синестетам, которые ощущают свои эмоции через цвета, температуру и пространственное восприятие. Но ни одного, чьи эмоции вызывали у них галлюцинации о вкусах и запахах.

Иногда я интересовалась, предпочла бы, чтобы все было именно так. Мои эмоции, в том числе и хорошие, разрушили мою способность ценить такие простые вещи, как розы и корица, когда я действительно столкнусь с ними.

— Что ты имеешь в виду? — я снова стала неуловимой.

Хьюстон сократил разрыв, который я создала между нами, дав понять, что мне это с рук не сойдет.

— Расскажи