Аркадий. — Вы подумали о моём предложении? Я могу гарантировать вам вольготное положение в Америке. Лос-Анджелес — это отличное место для жизни. Отстроите там себе виллу, займётесь каким-нибудь делом…

— Зачем мне туда? — нахмурилась Мария Константиновна. — Мой дом здесь.

— Скоро здесь будет слишком опасно, — произнёс Немиров. — Уже случившееся — это только начало. Дальше будет только хуже.

Она и сама отлично видела, что происходит. Новости распространяются свободно, поэтому она точно владеет сведениями об окружающей обстановке.

— Я соглашусь уехать только при одном условии, — произнесла женщина. — Если ты уедешь со мной.

— Не могу, у меня ответственность перед Отечеством, — покачал головой Аркадий. — А вот у вас… У вас такой ответственности нет. Вы уже сделали всё, что могли, поэтому единственное разумное решение — поезд на Владивосток, а оттуда в Лос-Анджелес. Там вас встретят…

— Да кому я там нужна? — перебила его Мария Константиновна.

— Вы лучше меня знаете, что если есть деньги, то человек становится нужен везде, — ответил на это Аркадий. — Если у вас нет денег, то я выделю хорошую сумму — к вам должны были привезти ящики…

— Привезли, — кивнула Мария Константиновна. — Что в них?

— Деньги, — пожал плечами Аркадий. — Полмиллиона рублей в золоте. Марфа Кирилловна прислала свою благодарность.

Марфа с Пахомом, когда только начинало пахнуть жареным, обналичили все свои счета, выкопали схроны с золотом, после чего погрузились на поезд и уехали, вместе с надёжными людьми и охраной.

Суммарно они увезли из России примерно пять тонн золота, то есть четыре миллиона рублей, по старым ценам. Нынешние четыре миллиона рублей столько не стоят, но у Марфы с Пахомом чистое золото, поэтому инфляция и прочие негативные явления их состоянию не грозили.

Могли бы и намного больше получить, если бы не пожадничали и уехали из России спокойно, к осени 1916 года, но это уже неважно — сделанного и несделанного не воротишь…

— Так ты, получается, богат? — усмехнулась Мария Константиновна. — Тогда тебе тем более нечего здесь делать — поедем в Америку, как ты и хотел.

— Я не хочу в Америку, — покачал головой Аркадий. — Я хочу, чтобы вы туда поехали. Переждать тяжёлые времена в комфорте и безопасности.

— Но почему? Что я буду там делать? — начала сдаваться Мария Константиновна.

— Да что захотите, — развёл руками Аркадий. — С деньгами там всем рады. Можете вложиться в дело Марфы Кирилловны — уж она-то точно не пропадёт. Вольётесь в их светское общество, вы же благородных кровей — американское общество комплексует об отсутствии своей аристократии… Как думаете, насколько ценной для них будет красивая, умная и богатая аристократка из Старого мира?

Мария Константиновна довольно улыбнулась.

— Ты льстишь мне… — произнесла она томно. — Хорошо, я обдумаю твоё предложение и приму решение в ближайшие несколько дней.

Но было видно, что она уже сдалась. Окружающий её дом бардак, должно быть, не на шутку напугал её, и она уже давно колебалась.

— Нарцисс, принеси ещё печенья, — велела Мария Константиновна, после чего посмотрела на Аркадия. — А теперь расскажи мне, как обстоят дела на фронте…

*30 марта 1917 года*

— … еле утекли, ваше высокоблагородие… — фельдфебель Курицын вытер пот со лба. — Но, вот что… Рядовой Пушнин!

Члены 4-й роты 1-го ударного батальона расступились, и Аркадий увидел довольно улыбающегося солдата, стоящего у пулемёта MG 08.

— И патроны утащили, ваше высокоблагородие! — доложил козырнувший рядовой.

— Молодцы! — похвалил их Аркадий. — Что у нас полагается за утащенный пулемёт?

— Поощрение, ваше высокоблагородие! — ещё шире заулыбался рядовой.

— Кто именно утащил? — поинтересовался Аркадий.

— Пушнин и утащил, ваше высокоблагородие, — ответил фельдфебель. — А патроны утащили рядовые Бобров и Иванов.

— Строиться, — приказал Немиров.

4-я рота 1-й ударного батальона построилась.

— Рядовые Пушнин, Бобров и Иванов! — командным голосом изрёк Аркадий. — Выйти из строя!

Солдаты сделали три чеканных шага.

— За проявленные мужество и находчивость, награждаю рядового Пушнина пятнадцатью рублями! — сообщил Аркадий, после чего вытащил один империал и две пятирублёвые монеты. — Рядовые Бобров и Иванов получают по пять рублей! Молодцы!

— Служу Отечеству! — синхронно проорали рядовые.

Царь и вера, увы, больше не котируются, но Отечество всегда будет в тренде.

— Опорник сильно пострадал? — спросил Аркадий у фельдфебеля.

— Так точно, ваше высокоблагородие! — ответил тот. — Четыре пулемёта бомбами сломали, один миномёт взорвали, все блиндажи сожгли бутылочными бомбами, а ещё уничтожили всех, кто был в опорнике. Но потом у них как-то больно быстро подкрепление подошло, поэтому мы сразу же ушли. А Пушнин один пулемёт себе на горб накинул, ха-ха…

— Можно считать, что это успех, — кивнул Аркадий. — Бутылочные бомбы как себя показали?

— Хорошо показали, ваше высокоблагородие, — ответил фельдфебель. — Горят, заразы, как адское пламя, что грешников жарит.

«Коктейли Молотова» тут не новинка, военлёты на Юго-Западном фронте уже пробовали применять зажигательные бутылочные бомбы, но без особого успеха. Аркадий же предложил применять их в наземном бою, против укреплений и живой силы противника.

Для зажигательных бомб применялись бутылки объёмом 0,6 литра, именно из-под водки — они самые хрупкие.

— Угостили мы немца Немировкой… — тихо произнёс один из солдат.

— Чем-чем? — услышал его Аркадий.

— Ну, ваше высокоблагородие… — замялся солдат.

— Не сочтите за хулу, ваше высокоблагородие, — произнёс фельдфебель Иван Курицын. — Прозвали у нас эту зажигательную бомбу Немировкой — в вашу честь. Ну и из-под водки же бутылки…

— Ха-ха! — рассмеялся Аркадий. — Ладно, засчитывается. Вы молодцы, поэтому сегодня на ужин — как полагается.

— Ура! Ура! Ура! — проорали солдаты.

— Всё, разойдись, — распустил их Аркадий.

Солдаты разошлись, чтобы привести себя в порядок и приготовиться к торжественному ужину. Немиров привёз из Петрограда водку, которая, если знать где, всегда есть, невзирая на любые беды и трагедии.

Он пошёл к своему блиндажу, потому что ему тоже надо приготовиться — пришло время проставляться перед генералом от инфантерии Алексеевым и остальными офицерами.

Проставляться было за что — звание подполковника и должность командира полка.

Алексеев тоже считает себя обязанным проставиться, так как его, по итогам переговоров с князем Львовым, назначают командующим Северным фронтом.

Рузский окончательно испортил отношения с