Говорят, что Пенлеве выступал на вчерашнем закрытом заседании Сената в целом четыре часа, но не подряд, и успешно защищался, сказав, что он не одобрял предложенное Нивелем наступление, но правительство вынуждено было согласиться, когда он вступил в должность. Он защищал Пуанкаре, сказав, что президент председательствовал на тех советах, где обсуждалась наступательная операция, и должен был оставаться беспристрастным.

Гнев находящихся здесь сербского и румынского посланников вызвало коммюнике о будущей конференции, опубликованное в сегодняшних утренних газетах. Там говорится, что официально на конференции будут представлены только Франция, Англия, Италия и Россия. Сербия, Румыния и Греция будут участвовать лишь с voix consultative[411]. Они подали письменные протесты и требуют, чтобы их участие было равноправным с великими державами, так как на карту поставлены их национальные интересы. Российский поверенный в делах, Севастопуло, поддерживает их притязания. Черногория протестует, поскольку ее даже не упомянули, и претендует на те же права, какие могут быть предоставлены Румынии, Сербии и Греции. Как мы будем ссориться, когда начнем обсуждать условия мира между странами Антанты, и кому из союзников придется за все платить, чтобы получить то, что называют разумным миром! Такой мир никого не устроит, зато не понравится многим. Говорят, Карсон вел речи о том, что мы готовы обсуждать условия, если немцы, в доказательство своей искренности, отведут войска за Рейн. Жоффр говорил: если немцы запросят мира, страны Антанты должны, в качестве залога германской искренности, оккупировать территории вплоть до левого берега Рейна. Германии придется пережить настоящий разгром, прежде чем она согласится на такое условие.

22 июля 1917 г. Выдвинуто предложение, исходящее от российского министра иностранных дел, провести в сентябре конференцию стран Антанты, чтобы обсудить «les buts de guerre»[412]. Конечно, на такой конференции, скорее всего, выявятся большие расхождения во мнениях; она приведет к дискуссиям и спорам относительно того, какие из стран Антанты должны умерить свои требования в качестве платы за мир. Правительство Германии, безусловно, узнает о происходящем на конференции и постарается воспользоваться своими знаниями, чтобы рассорить своих врагов. Единственный способ добиться удовлетворительного и прочного мира — поставить Германию на колени. В таком случае мы не так рискуем обнажить серьезные противоречия между союзниками и не так подвержены опасности, что нашими разногласиями воспользуется Германия, как если согласимся провести преждевременные дискуссии на конференции.

23 июля 1917 г. Вчера в Сенате правительство получило единогласный вотум доверия, но Клемансо нанес тяжелый удар Мальви. По словам Севастопуло (который там был), Клемансо произнес прекрасную речь. Пенлеве очень хорошо защищался, и ему много аплодировали. Мальви аплодировали крайние левые за его сочувствие политическим забастовкам. Он не смог ответить на насмешку Клемансо, что префекту полиции надо было посоветоваться с ним, можно ли ему арестовать дезертира — видного социалиста.

24 июля 1917 г. Утром ко мне заходил Камбон (Поль). Он остается в Париже до субботы, когда едет в О-Бон. Первый вопрос, который Рибо, по настоянию Камбона, задаст Ллойд Джорджу, касается необходимости внести одну поправку. В своих речах он опустил тот факт, что Франция должна получить Эльзас и Лотарингию. Пока Л. Д. ни разу об этом не упоминал, и в Англии есть люди, которые не считают, что на этом стоит настаивать. Одним из таких людей является Милнер. Камбон пробыл у меня более получаса. Сегодня я должен ужинать с Артуром Бальфуром тет-а-тет, либо здесь, либо в отеле «Риц». Выбор места я предоставил ему.

25 июля 1917 г. Мы с Артуром Бальфуром выпили бутылку «Шато Лафит» 1869 года (подарок моего соседа Э. де Ротшильда) и проговорили до 22.45. Говорили обо всем: о короле, о королеве, о принце Уэльском, о премьер-министре, о Китченере, о Френче, о Хейге, Мюррее Элибанке, Пенлеве, Мальви, Рибо, Клемансо, Бриане, Бертело, братьях Камбон, о сионизме, Италии, Соннино, Робертсоне, Смэтсе, безумии обсуждать на конференции цели войны! Я должен посетить конференцию, которая начнется сегодня в 10 утра.

26 июля 1917 г. Вчера долго беседовал с Фошем после ужина в Министерстве иностранных дел (никто не садился). Ллойд Джордж не пришел на ужин, сославшись на простуду.

Сегодня в военном министерстве давали ужин на 45 персон — настоящий festin[413]. Я сидел между румынским и бельгийским посланниками, а рядом с последним сидел молодой русский генерал, который ел как свинья. Я должен проводить Артура Бальфура на вокзал, если он уедет, но, может быть, он останется у Дж. Клерка[414]. Министр Гендерсон везет в Париж русских делегатов-социалистов, а также представителей британских лейбористов Уордла и Макдональда. Как это излишне! Зачем потворствовать русским экстремистам? Во время войны мы потратили немало времени, гоняясь за Австрией, Болгарией и Турцией.

27 июля 1917 г. Уехали все, но у дверей отеля не было толпы, которая торопила уезжающих гостей, во всяком случае, когда я покидал его с Артуром Бальфуром и Иеном Малкольмом. Побеседовал несколько минут с А. Б., пока он доедал английский завтрак, к которому подали персики. Я сказал Артуру, что хочу ненадолго поехать в Англию — на неделю или 10 дней. Разумеется, он ответил: «Конечно». Ллойд Джордж прибыл всего за две минуты до объявленного отправления поезда. Он взял меня под руку и сказал: «Нам едва не пришлось просить вас встать во главе МИДа». Он спросил, еду ли я в Англию и если еду, то когда. Там мы с ним должны увидеться.

Курьер только что сказал: вчера, когда он был в комендатуре Булони, пришло сообщение, что милях в двадцати к северу от Булони на берег выбросился германский подводный минный заградитель. Три германских офицера и 18 матросов высадились на берег после того, как подожгли лодку, и были взяты в плен. В Булони он видел 200 британских солдат, ослепших от нового газа, который применили немцы. Газ не имеет запаха и поражает глаза и кожу. Он слышал, что вчера в Булонь доставили 1600 раненых.

Ллойд Джордж оставил здесь Джорджа Янга, одного из секретарей коалиционного правительства. Он подчиняется Гендерсону и должен присматривать за ним. Недавно Гендерсон ездил в Россию, а завтра должен привезти в Париж лейбористов-пацифистов, Уордла и Макдональда, чтобы они пообщались с французскими социалистами. Гендерсон должен увидеться и побеседовать со мной; Янг узнал от Ллойд Джорджа, что он хочет, чтобы я дал ему добрый и умиротворяющий совет в связи со сложившейся ситуацией, чтобы он не увяз les deux pieds dedans[415], но постараться не настраивать его неверным образом. Ллойд Джордж беспокоится из-за положения на фронте и вероятности того, что британские, французские и русские пацифисты будут настаивать на ущербном мире. Он хочет ввести их в заблуждение. До встречи с Гендерсоном я должен повидаться с Рибо, чтобы выяснить, знает ли Рибо о миссии Гендерсона и ее цели и что он о ней думает.