– Интересно… – протянула Джен, старательно обойдя статуювокруг. – К местной религии это никакого отношения не имеет?

– Но-но, – сказала Мазур. – Тут христиане живут,правда, за последние годы в вере пошатнулись, но это и вас касается…

– Смотри, на груди крест.

– Не христианский, – сказал Мазур, погладив ладоньюбарельеф на груди статуи – крест с петелькой вместо верхней перекладины. –Египетский символ вечной жизни.

– А это видишь? – она нагнулась, подняла горсть чего-толегкого, как пепел, осыпавшегося с ее ладони невесомыми хлопьями. –Лепестки цветов, погибли от прохлады… Куда это мы попали? Очередной сектой попахивает…

– Вот это уже ближе, – мрачно кивнул он. – Что-тоя такое слышал… То-то и смотрю – некоторое несовпадение с картой, нет там этойдеревеньки… Думал сначала, что ошибся, но возле ближайшей деревни никакой сопкине должно быть…

– И что теперь делать?

– А ничего, – сказал он, подумав. – Двигатьсяпрежним курсом. Я о таких поселках читал в газете, но не упомню, чтобы тамписали про человеческие жертвоприношения и обычай жарить посторонних путниковна ужин. Шизанутые, конечно, судя по тем, которых по телевизору показывали, ноне агрессивные, наоборот, весьма даже приветливые поначалу…

– Все они приветливые поначалу. Будет время, расскажу, какнаши внедрялись в «Храм небесного хрусталя»…

– Ладно, – сказал Мазур. – Это у нас пошличересчур уж скороспелые выводы. Мы ведь еще деревни и не видели. А отсутствиеее на карте, строго говоря, не аргумент. Есть масса умирающих деревушек вдва-три дома, их и на картах уже обозначать перестали… Пошли. Не посмотрев, неразберешься. А что врать, на месте решим…

Они шагали еще с полчаса. Потом появились первые дома –большие, выглядевшие новыми строения с высокими окнами, высокими крутымикрышами, чем-то напоминавшие сказочные терема: веранды с фигурными столбами ибалясинами, высокие крылечки, затейливые наличники. Правда, вся архитектурабыла немножко странная – загнутые края крыш напоминают китайские, но плохосочетаются с типичнейше русскими наличниками и бугорчатыми башенками,подходившими скорее католическим соборам. Куда ни взгляни – везде этапричудливая смесь разнообразнейших деталей. Впрочем, нельзя отрицать, что этобыло красиво.

– Нет, – сказал Мазур, глядя на двойной ряд домов,окаймлявших широкую улицу. – Это не обыкновенная деревня. И статую делалне провинциальный самородок. Все-таки – секта…

В деревне лениво побрехивали собаки. Из расположенного вотдалении кирпичного домика доносилось мерное постукивание – собственнаядизельная электростанция, не бедствуют… Кое-где окна светятся, но занавешаныплотными портьерами, что на обычные деревенские нравы не похоже, – там входу только легкие занавески.

– Это у них не гараж ли? – показала Джен на темноездание, построенное без особенных затей в виде обувной коробки, без окон, свысокой двустворчатой дверью (но снабженное по кромке крыши столь же затейливымналичником с египетскими символами).

– Похоже. Слышишь? Вроде бы флейта. Или нечто похожее. Мнекажется, именно так флейта и должна звучать…

– Нуда, – кивнула Джен. – В принципе, флейта – этоведь дудочка? Дудочка посвистывает…

Они стояли на окраине загадочного поселка, слушалимелодичный посвист флейты. Джен, по ней видно, с превеликим удовольствиемспихнула обязанность принимать решения на Мазура. Против чего он, столькосделавший для утверждения себя в роли сурового командира, протестовать никак немог, чтобы не подрывать авторитет, заработанный в суровой борьбе с проявлениямизаокеанского феминизма…

– Идет, – сказал он. – В конце концов, нам нужнопоспать часов шесть, а утречком отправимся восвояси. Если это гараж, у них естьинструменты. Можно затемно вернуться к грузовику…

– А может, нам сразу попросить инструменты и вернуться?Что-то мне это не нравится. Никак не могу забыть «Хрустальный храм»…

– Я, честно говоря, именно это и хотел предложить… – сказалМазур. – Но хотелось, чтобы ты на настоящей постели выспалась.

– Не надо мне создавать особых условий!

Она была почти прежней – Равноправная Подруга Тарзана. «Нуда, вторые сутки пошли, – цинично хмыкнув в уме, сказал себе Мазур, –оклемалась немножко, а жаль чуточку – как расслабленно лежала на плече ееголова, когда ехали в грузовике…»

– Вперед, напарник, – сказал он браво.

Они подошли к гаражу – приблизившись вплотную, Мазур уже несомневался, что это гараж, явственно попахивает бензином, у высокой двери лежатдве покрышки, аккуратно накрытые куском полиэтиленовой пленки… Автомат он давноспрятал в сумку, а пистолет остался у Джен – Мазур как-то смирился с этим, нестал забирать, чтобы чувствовала себя увереннее. Ничего, вряд ли здесь ихвстретят огнем, а если и начнется карусель, сумка под рукой…

– Простите? – негромко сказали сзади, мягко, явностараясь не испугать неожиданностью.

Мазур обернулся. Перед ним стоял не экзотический сектант вярком балахоне, с бритой головой, а вполне современный молодой человек вкожаной куртке – фонарик Мазура светил ему в грудь, не ослепляя, и оба увиделимолодое лицо, окладистую бородку, синие джинсы.

– Чем могу служить? – спросил абориген столь же мягко.

– Мы с женой попали в неприятную ситуацию, – сказалМазур столь же вежливо. – Машина сломалась на дороге, а инструменты я, какпоследний дурак, забыл в городе…

– На магистрали? И вы шли пешком пятнадцать верст?

– Да нет, – сказал Мазур. – Километрах в пяти. Натой дороге, что идет мимо «точки». Нам объяснили, там можно спрямить путь, воти влетели…

– Понятно. Мы поможем, конечно, только стоит ли вамвозвращаться туда в три часа ночи?

– А удобно ли… – сказал Мазур.

– Помилуйте! – словно бы даже оскорбился молодойчеловек. – Все это, – он обвел рукой вокруг, – лишь частьсотворенного Господом мира, какие же преимущества мы имеем перед вами? Какое мыимеем право именовать себя «хозяевами», а вас – «гостями»?

– Ну, я вот слышу – собаки…

– Увы, – сказал молодой человек. – Не можем мыпростирать терпимость настолько, чтобы позволить враждебно настроеннымличностям поджечь поселок. Построенный своими руками.

– Да уж, так далеко заходить не стоит, – кивнул Мазурбез всякой насмешки. – Все красивое, жалко… Сташук, ВикторСтепанович, – он поколебался. – Жена у меня иностранка, по-русски непонимает…

– Апостол Иона, – сказал молодой человек так просто,словно именовал себя прапорщиком. – Один из круга стоящих близ Учителя…

«Ну конечно, – подумал Мазур. – Должен быть иУчитель с большой буквы, без этого в таких делах никак нельзя…» А вслух сказал: