– Да?

– Точно тебе говорю. Успела поневоле изучить, как надоевшегосупруга…

– Насчет супруга – это здорово, – сказал онзадумчиво. – Мне этот намек нравится, в нем при некоторой игривости мыслейможно и усмотреть… – спохватился, хмыкнул. – Черт, и верно. Идея нехитрая– здесь, в радиусе десяти километров, обозначены сразу три деревеньки. Причемодна совсем близко. А деревня, как выражались в старину господа ландскнехты,все равно, что полнехонькая свинья-копилка. Там и мотоцикл можно украсть, ипереночевать под крышей. Конечно, если туда дошли слухи о садистах-дезертирах…Нет, сомнительно. Во-первых, мы слишком далеко забрались, и не могут же наши«друзья» резать по человеку поблизости от каждой деревни, даже от них такоговряд ли дождешься… Во-вторых, мы ничуть дезертиров не напоминаем. В-третьих…

– Да ладно, – сказала Джен. – Я же говорю, началатебя понимать, и еще как… Спроси прямо: дойду я или нет. Я дойду. Из коживылезу. Только ты иди погуляй, пожалуйста, мне тампон сменить надо.

Мазур угрюмо полез из кузова.

Приемник он держал включенным – батареек осталось изрядно –и за предусмотрительность был вознагражден примерно минут через сорок, когдаони давно уже шагали по дороге. Тот самый «Амыл-4» доложил своему неизвестномушефу, что они благополучно приземлились на территории «точки» и провелидетальный опрос ее обитателей, показавший полное неведение последних о каких быто ни было посторонних визитерах. Вернее, так это выглядело в переводе налитературно-казенный язык – в действительности разъяренный «Амыл» честил последнимисловами незадачливых вояк, давая им самые неприглядные характеристики.Оказалось (чему Мазур не удивился нисколечко), что и дежурный на «точке» былпьян по причине, надо полагать, последнего воскресенья на этой неделе, плавноперетекающего в первый понедельник следующей.

Шеф кратко, но без особой душевной теплоты посочувствовал иприказал убираться в некий загадочный «восьмой квадрат», а поиски продолжитьутром. Из этого разговора Мазур сделал два вывода: во-первых, «Амыл» и его шеф,несомненно, представляли некую государственную службу – поскольку рассчитывали,что на «точке» их не погонят моментально взашей, а выслушают и ответят навопросы. Во-вторых, вышеупомянутые прекрасно сознавали, что являются лишь однойиз вышедших на охоту конкурирующих свор, о чем говорили открытым текстом. Затообо всем остальном изъяснялись в эзоповском стиле, прямо-таки изощряясь вуклончиво-многозначительных фразах и оборотах. Что печальнее – из их разговорабез труда можно было понять, что гоняются они за двумя беглецами, и один изэтих беглецов – мужского пола, а вот второй – как раз противоположного…

Правда, Мазура эти открытия не столь уж и огорчили – когдаза тобой гоняются неделями, появление еще одного охотника за скальпами особойнервозности не вносит. Стараешься покрепче придерживать скальп на голове,только и всего…

Самый выигрышный ход в таких ситуациях – стравитьконкурентов. Увы, сие теоретическое откровение на практике непригодно, потомучто непонятно, к а к их стравить… Такие штучки хороши в городах, где массавозможностей, но в чистом поле гораздо сложнее…

– Ну вот, – сказал Мазур. – Взгляни-ка.

Далеко слева сквозь лес просвечивали огоньки – с полдюжины,желтые и синеватые, один был расположен гораздо выше остальных, наверное, напригорке. Временами иные из них исчезали, вновь появлялись – это их заслоняликачающиеся ветки.

– Даже раньше, чем я рассчитывал, – сказал он. –Пошли?

– Напрямик? – поморщилась она.

Джен и в самом деле шагала, как стойкий оловянныйсолдатик, – что Мазура отнюдь не радовало, представлял, как ей скверно имуторно. Хотя сам в таком состоянии не бывал и, слава богу, никогда не будет,это, надо полагать, не уступает хорошему похмелью с его слабостью иголовокружением, – значит, примерно представить можно…

– Пройдем вперед, – сказал он. – Дорога влевозагибается, может, мимо деревни и пройдет…

Оказалось, он ошибся – самую малость отклонившись влево, ксеверу, дорога вновь уходила на восток с такой точностью, словно еепрокладывали по компасу. Зато обнаружился поворот – и уж он-то вел к деревне,никаких сомнений. Мазур, посветив фонариком, легко рассмотрел глубокиеотпечатки автомобильных шин, засохшие вместе с серой грязью.

Оба приободрились, хоть и не рассчитывали на радушный прием,близость жилья сама по себе действовала возбуждающе. Здесь в любой деревенькенайдется пустующий дом, и не один, так что можно устроиться на ночлег, никогоне тревожа…

– А казалось, совсем близко… – вздохнула Джен, когда онипрошли по узкой дороге не менее километра.

– То-то, что казалось, – сказал Мазур. – Ночьюогонек виден далеко, кажется, два шага пройти, а там, может, километров десять…

– Ох, не накаркай…

– Может, и все двадцать… Ладно, это я уже шучу. Дорогувсегда лучше мысленно удлинять – потом приятнее будет ошибиться…

– Видишь?!

Он и сам уже видел. Остановился, держа ладонь на висевшемчерез плечо автомате. Долго вглядывался.

После незабываемой таежной встречи с «хозяином» в первый мигпоказалось, что судьба опять свела с кем-то подобным, – даже отсюда, срасстояния метров в двести, можно было разглядеть, что возвышавшаяся у дорогифигура превосходила человека ростом чуть ли не в два раза…

Они стояли. Фигура тоже не шевелилась, словно быповернувшись к ним боком. Плавных очертаний, словно бы беременная женщина илипузатый борец сумо, голова остроконечная – колпак? Шлем?

– Тьфу ты, да это же статуя, – сказал Мазур. –Определенно статуя, и на волосок не шелохнулась…

– Опять?!

– Да нет, тут что-то другое, – сказал он. – Недолжно быть в этих местах ни эвенков, ни якутов, одни славяне… Пошли тихонечко?

Они двинулись вперед. Стояла прохладная тишина, в тойстороне, где огоньки, раздавалось собачье тявканье, что опять-таки несвидетельствовало о близости деревни, – собачий брех по ночам далекоразносится…

– Статуя, – сказал Мазур уже совершенноспокойно. – Видишь?

– Ага. Мне по ассоциации отчего-то Будда вспомнился… Похоже?

– Не то чтобы похоже, но смахивает…

Вблизи трехметровая статуя из тщательно отполированногодерева – Мазур не поленился проверить руками – оказалась и слегка похожей наиндийские статуи, и чем-то бесспорно отличавшейся. Даже не нужно бытьспециалистом, чтобы определить – перед ними некий обобщенный образ. Сидящий впозе «лотоса» мужчина в затейливой остроконечной шапке – руки покоятся на коленях,физиономия, в общем, не отмечена ни жестокостью, ни печатью порочныхнаклонностей, отрешенная, с легкой загадочной улыбкой. Вряд ли она вырезана изсрубленной в окрестной тайге ели – судя по толщине и фактуре дерева,колода-заготовка была взята от могучего кедра, каких здесь что-то не заметно.Ну да, и круглый постамент – явно древесный спил…