Маноне надоел этот балаган. Она надавила еще сильнее на горло назвавшемуся Руланом. Железные ногти пропороли смертную плоть. Из ран хлынула черная зловонная кровь. Под пальцами Маноны хрустнули шейные позвонки. Голова Рулана тяжело ударилась о пол.

Манона могла поклясться, что слышала вздох облегчения.

Тьма исчезла. Манона вскочила на ноги. Она стряхивала кровь с пальцев, попутно оглядывая комнату.

В углу рыдала Гислана. Ее смуглая кожа была мертвенно-бледной. Тейя и Кайя стояли молча, с глазами полными слез, напоминая смертных, которым предстояла разлука навек. Идда и Бриара, прозванные Тенями, которые родились и выросли в темноте… стояли на четвереньках. Их тошнило. Зеленоглазых дьяволиц, двойняшек Фалину и Фаллону – тоже.

Остальные ведьмы ее отряда не пострадали. Побледнели – да, тяжело дышали – тоже да, но это от прилива злости… Надо запомнить.

Может, мишенями демона были не все, а только часть ее подчиненных?

Манона посмотрела на Астерину, Соррель, Васту, Линну и Эмогию.

Потом на тех, у кого вторжение демона отняло силы. На этот раз никто не отводил глаз. Манона вспомнила крик демона: «Убирайся прочь!» Что же его так удивило и даже напугало? Он ведь закричал, когда вгляделся в ее глаза.

У пострадавших глаза имели обычный цвет: карий, синий, зеленый. У тех, кто выстоял… У всех пяти были черные глаза с золотыми крапинками. Когда же демон заглянул в глаза Маноны…

Золотистые глаза всегда высоко ценились у Черноклювых. Манона как-то не задумывалась почему. Да и сейчас ей было некогда раздумывать. Хотелось поскорее смыть с себя следы черной крови.

– Это вам напоминание, – сказала Манона, и эхо отозвалось из углов.

Пусть теперь думают, что к чему.

– Избавьтесь от тела, и поживее, – бросила она, открывая дверь.

Кальтэну Манона подстерегла на винтовой лестнице, по которой редко ходили. Прижав странную женщину к стене, ведьма впилась железными ногтями в ее голые плечи. Кальтэна даже не вздрогнула и не попыталась вырваться.

– Говори, откуда исходит теневой огонь!

Темные пустые глаза без страха смотрели на ведьму.

– От меня.

– Почему от тебя? Что это за магия? Валгская?

На тощей шее Кальтэны тоже был черный ошейник. Женщина улыбнулась одними губами и сказала:

– Это началось с меня. Потом моя сила… смешалась с иным источником. Теперь она… повсюду. В каждом из миров, в любом живом существе.

Что за чепуха? Руки Маноны сильнее придавили Кальтэну к стене.

– Как ты снимаешь этот ошейник?

– Он не снимается.

Манона оскалила железные зубы.

– Что ваша шайка хочет сделать с нами? Нацепить на нас такие же ошейники?

– Им нужны короли, – почти шепотом ответила Кальтэна, и в ее глазах мелькнуло странное, болезненное наслаждение. – Могущественные короли. Вы не годитесь.

Никак эта Кальтэна вздумала ее дурачить? Манона зарычала, но тут же закрыла рот, ощутив прикосновение к своей руке худенькой руки Кальтэны.

Рука была горячей. Обжигающе горячей. Манона вдруг почувствовала, как у нее плавятся кости. Железные ногти превращались в капли расплавленного металла. Еще немного, и у нее закипит кровь.

Манона отскочила в сторону. Только схватившись за руку, она поняла, что все ее недавние ощущения лишь ей почудились.

– Я тебя убью, – прошипела ведьма.

Кальтэна не испугалась. На кончиках ее тонких пальцев плясали языки теневого огня. Молча, словно ничего и не было, Кальтэна пошла вверх по лестнице и исчезла.

Оставшись одна, Манона укачивала руку. Боль и сейчас эхом отзывалась в костях. Теневой огонь был намного страшнее ее меча, которым она добивала людей из того племени. Рассекатель ветра нес им милосердную смерть.

Весь обратный путь из подземного храма Пожирателя грехов Шаол не переставал удивляться себе. Он действовал сообща с Аэлиной и ее двором. Куда привычнее ему было действовать против нее.

Задним числом Шаол упрекал себя за то, что вообще пошел с ними в эти катакомбы. Ему что, делать нечего? Половина мятежников уже покинула Рафтхол. Похоже, и прочие не собирались здесь оставаться. Королевская власть выталкивала их за пределы столицы. Шаол, как мог, пытался удержать дрогнувших соратников. Нередко ему припоминали службу у короля, и тогда он рассчитывал на поддержку Несарины. А в Рафтхоле по-прежнему исчезали люди. Казни на площадях тоже не прекращались. Кого-то удавалось спасти, вытащив прямо с эшафотов. Шаол твердо решил: он никуда не поедет. Он будет бороться с властью короля до конца, помогая и защищая тех, кого сможет. Но если все, что Аэлина прочла на стене об Эраване, – правда…

Да помогут им боги… если захотят.

Шаол обернулся. Рован помогал Аэлине выбраться из сточного колодца. Поначалу она не хотела принимать помощь, но потом схватилась за протянутую руку.

Соратники. Единомышленники, мечтающие возродить их родной Террасен.

Фэйский принц легко вытащил Аэлину из колодца и поставил на ноги. Они не сразу расцепили руки. Шаол ждал, когда его захлестнет жгучей волной ревности. Но ревности не было. Зависти тоже. Наоборот, мимолетное чувство облегчения, что… у Аэлины есть Рован.

А чувство жалости к самому себе? Уж оно-то должно было появиться. Шаол решил, что должно.

Звук шагов прогнал из его головы все мысли о жалости к себе. Шаол наравне с остальными потянулся к оружию.

– Я вас уже целый час разыскиваю, – послышался голос Несарины.

Вскоре из ближайшего переулка вышла и она сама.

– Что вы…

Увидев мрачные лица, Несарина осеклась. Она решила, что им не удалось найти «адский огонь». На самом деле находку Эдиона они оставили внизу, спрятав в какой-то саркофаг. Так было безопаснее. Мало ли что могло их ожидать на обратном пути?

Шаол и сейчас не переставал удивляться, с чего это Аэлина решила посвятить его в свои замыслы. Впрочем, не до конца. Она не сказала, каким образом намеревается проникнуть в замок.

«Передай Рессу, Брулло и остальным, чтобы держались как можно дальше от часовой башни». До сих пор это было единственным ее предостережением. Шаолу очень хотелось узнать про судьбу остальных обитателей замка, непричастных к королевским злодеяниям. Как Аэлина поступит с ними? Но от вопросов он воздержался. Не стал портить себе день. Дни без конфликтов и ненависти у него выпадали редко. Более того, у Шаола возникло ощущение, что они с Аэлиной делают одно дело.

– Я тебе потом расскажу, – шепнул он Несарине и тут же насторожился, заметив, как она бледна. – Что-то случилось?

Аэлина, Рован и Эдион подошли к ним. Все трое двигались неслышно, будто призраки.