и не решился прямо сказать, что речь идет о переложении книги «предателя» Иосифа Флавия, и сослался на то, что пользовался трудами некого Иосифа Бен Гуриона — фигуры, видимо, вымышленной.

Но успех этой книги у евреев Европы, а затем, после перевода ее на арабский, и стран Востока и Магриба, превзошел все ожидания. Книга в очень емкой форме охватывала собой всю еврейскую историю от первого тысячелетия до н. э., затем включала в себя историю Вавилона и Персии, пророка Даниила, построения Второго Храма, эпоху Александра Македонского и Рима, и далее — вплоть до разрушения Храма.

В результате она стала хорошим подспорьем для выдающихся комментаторов Священного Писания и Талмуда, сверявших с ней некоторые места последнего, что помогало прояснению темных мест талмудического текста.

Один из самых выдающихся еврейских законоучителей Средневековья, рабейну Гершом (ок. 960 — 1028), по преданию, лично переписал для себя один свиток «Иосиппона», чем дал этой книге окончательную легитимацию. К «Иосиппону» прибегал во время работы и величайший комментатор Писания Раши (1040–1105).

Использовал ее при написании книги «История царей Израиля» и живший в Испании Авраам ибн-Дауд (ок. 1110–1180), и знаменитый Магарал из Праги (1512–1609).

В 1480 году в Мантуе выходит первое печатное издание «Иосиппона», а затем следуют издания 1510 и 1544 годов, после чего переиздания следуют одно за другим. Некоторые из них были поистине роскошны и снабжены иллюстрациями. Затем были переводы «Иосиппона» на английский и немецкий, так как многие христианские авторы искали в этой «еврейской книге» новые «свидетельства» об Иисусе Христе, а когда не нашли, решили, что такие фрагменты были намеренно выброшены.

На древнерусский язык, кстати, еще в XI веке был переведен (как предполагается, каким-то крещеным евреем) отрывок из «Иосиппона», рассказывающий о визите Александра Македонского в Иерусалим.

Причем если на Западе в Новое время интерес к этой книге был утерян, то у евреев Восточной Европы в переводе на идиш она пользовалась популярностью вплоть до Второй мировой войны, и во многих синагогах Польши, Украины и России было принято в праздник Хануки или в день разрушения Храма 9 Ава читать отрывки из «Иосиппона».

Таким образом, Иосиф бен Маттитьягу продолжал жить столетие за столетием среди своего народа, пусть и под именем Иосифа бен Гуриона.

Продолжает он жить и сегодня — в современном Израиле регулярно появляются старые или новые переводы его книг на иврит, часто — с пространными комментариями, превышающими их собственный объем; защищаются диссертации, кипят споры о его личности.

И, думается, это и есть та посмертная судьба, о которой втайне мечтает любой писатель и историк.

Послесловие. Историк перед судом Бога и истории

Мне есть что спеть, представ перед Всевышним.

Мне есть чем оправдаться перед ним…

Владимир Высоцкий

В дни работы над этой книгой я решил отправиться в Галилею, чтобы побродить по Тверии, Мигдалу, по национальному археологическому парку Ципори — словом, по тем местам, в которых чуть менее двух тысяч лет назад довелось действовать моему герою. Чтобы скоротать время в поезде, стал в который раз пролистывать ивритское издание книги Десмонда Сьюарда «Предатель из Иерусалима».

— Простите, — обратилась ко мне сидевшая напротив пожилая израильтянка, — вы читаете об Иосифе Флавии?

Я кивнул.

— Ну а о ком другом может быть книга с таким названием?! — продолжила попутчица, видимо, заскучавшая в дороге и искавшая повод поговорить. — Конечно, только об Иосифе Флавии! Я помню, как в школе нам рассказывали о том, как он струсил, решил спасти свою шкуру и сдался в плен римлянам. А потом помогал им разрушить Иерусалим и наш Храм! А еще я помню, как учитель рассказывал, что это Иосиф выдал римлянам скрывавшихся в Масаде евреев и вся последующая трагедия в этой крепости — целиком на его совести!

И тут я вдруг почувствовал, что начинаю закипать.

— Послушайте, уважаемая! — сказал я. — Иосиф не был предателем. Он был и остался до конца жизни верным сыном нашего народа. И уж что совершенно точно, он никак не мог выдать римлянам защитников Масады. Больше того: все, что мы знаем о Масаде, мы знаем только от него. И только благодаря ему считаем павших там героями. Хотя о том, герои они или нет, как раз можно поспорить. Возможно, у них был куда более разумный выход, чем убивать друг друга!

— Да я что?! Я — ничего! Просто рассказала, чему нас учили в школе на уроках истории. По-моему, и сейчас так учат. Видимо, в книге, которую вы читаете, написано по-другому. Обязательно теперь постараюсь ее достать и прочесть, — сказала явно напуганная таким натиском женщина.

Разумеется, она была ни в чем не виновата.

Именно так учили еврейских детей много лет назад, и так продолжают учить сегодня — несмотря на то, что все сочинения Флавия давно переведены на иврит, снабжены самыми подробными академическими комментариями, вводными статьями и примечаниями с явным воздаянием ему должного как историку. Впрочем, воздавать должное ему начали очень давно, но вот отношение к его личности начало меняться лишь в последнее десятилетие. До этого в еврейской и, частично, в европейской историографии преобладал подход, который еще в 1900 году отлично выразил в своей статье о Флавии Г. Г. Генкель: «Если рассматривать Иосифа как человека, то мы найдем в нем мало отрадного. Все те отрицательные качества его, которые нам пришлось отметить при рассказе о его жизни, с достаточною доказательностью подкрепляются обилием данных из его исторических сочинений. Хитрость, неискренность, льстивость, неустойчивость во мнениях рядом с большою хвастливостью и самомнением обнаруживаются тут на каждом шагу. Но вместе с тем мы не можем отказать Иосифу в необычайном трудолюбии и усидчивости, в огромной эрудиции, в осмотрительном и умелом пользовании источниками, наконец в известной идейности (вспомним, какими целями задавался он при написании своих сочинений). Не его вина, если единоплеменники его отнеслись холодно к его трудам, если языческий мир не принял их с тем энтузиазмом, на который, очевидно, рассчитывал автор. Зато последующие века и особенно последнее время по достоинству оценили этого выдающегося и талантливого писателя. Для нас теперь совершенно безразлично, каким человеком был Флавий; для нас он неоценим как писатель: он раскрывает нам историю целой эпохи, дает обилие ценнейшего материала по экзегетике, истории христианства, римской и греческой истории, по библейской археологии и т. п. Мы никогда не должны забывать, что Иосиф Флавий в своих двух крупных трудах восполняет пробел между книгами Ветхого и Нового Заветов. Являясь дополнением Книги книг, его труды смело могут и должны рассчитывать на внимание всех образованных людей. Богатая литература о Флавии, множество его изданий, переводы его на все европейские языки служат лучшим тому доказательством»[83].

Итак, никто уже давно не оспаривает