— Так вы надолго к нам? Я думала, что вы поселитесь в Нижнем ***… Ах да, прошу прощения, вам же пришлось прервать ваше свадебное путешествие.

— Ива, сядь, прошу тебя, — попросил Белосельский.

Он взглянул на нее с такой грустью, что в сердце Ивы, казалось, что-то шевельнулось.

— Что-то случилось, дядя?

— Нет, просто мне кажется, наоборот, случилось что-то у тебя. И ты хочешь этим поделиться.

Лиза поставила золоченую чашечку на блюдце и вышла. Она уже научилась разбираться в оттенках чувств мужа и не хотела показаться бестактной. К тому же она давно перестала считать приемную дочь Алексея своей соперницей и поэтому предпочла терпеть все ее выходки.

— Хорошо, поговорим.

Белосельский отбросил салфетку, встал и взял девушку за руку.

Ива с удивлением отдернула ладонь.

— Ты странный какой-то, что это за знаки внимания в мой адрес? Тебе мало твоей жены?

— Когда я смотрю на тебя, то вижу другую Иву. Прекрасную добрую девочку, невинную, неиспорченную, с чистой душой и таким же сердцем… И это не игра слов. Ты такая, как и прежде, и для меня такой же и останешься. Если отбросить твой юношеский максимализм…

— Это утомительно, дядя, одно и то же… И как это Лиза тебя терпит… Ты ей тоже читаешь бесконечные наставления?

— Нет, но она жаждет учиться и ей учеба не в тягость!

— Я ее привела в институт… ты забыл?

— Конечно нет.

— Может, хватит о ней? Мы так редко остаемся наедине, чтобы поговорить о моих проблемах.

— Ты всегда знаешь, что я готов тебе помочь.

— Эта твоя идея о помощи всем и всегда просто смешна. К тому же я сомневаюсь, что ты меня услышал. Ведь тебе безразличны мои чувства…

— А! Мне кажется, ты хочешь сообщить мне о некоем решении… Я прав?

Ива нахмурилась,

— И конечно, ты примешься меня отчитывать. Доказывать, какая я плохая и непослушная! Не такая, как Лиза! Зато я не лицемерка как она.

Белосельский пропустил это мимо ушей.

— Я тебя всегда поддержу, разве ты это до сих пор не поняла?

Ива на секунду задумалась. Она стала нервно крутить свои каштановые волосы и завивать их в колечки.

— А если это решение тебе не понравится?

— Этого не может быть!

— Ты опять меня дурачишь… Ты можешь провести Лизу, но не меня… я слишком хорошо тебя знаю.

— Это правда, — ответил с некоторым колебанием Белосельский, — но тогда я не был женат и ты была еще слишком юна. И возможно, ты права, я был чересчур требователен к тебе и вел себя как эгоист.

— Значит, ты признаешь, что был неправ в отношении меня? Ты говоришь искренне?

— Да, расскажи!

— Хорошо, хорошо, — произнесла Ива серьезным тоном, — предположим, я тебе поверила… Есть один молодой человек, впрочем, я его еще не приводила к нам и ты с ним не знаком… но у нас все серьезно… хотя я уверена, что тебе уже донесли на меня.

Белосельский кивнул.

— Я осведомлен. По моим сведениям, это достойный молодой человек. Пускай придет к нам домой.

— Это все будет, но на этот раз я бы хотела большего… Помнишь, ты как-то высказал предположение, что у меня может быть свой дом? И у меня есть на это деньги. На моей карте двести миллионов и ты сдержал слово, так вот, я бы хотела иметь квартиру в городе… лучше, я сама ее выберу.

— В городе ты будешь в меньшей безопасности, и я не всегда смогу тебе помочь, но я согласен, ибо это твой выбор.

— Я хочу жить со своим молодым человеком в городе, в моем собственном доме… разве это так много?

— Я же не против и готов тебя поддержать. Я дам указание риэлтору, и он найдет для тебя подходящую квартиру.

— Начинается, — вспыхнула Ива, — могу я что-нибудь сделать сама?

— Конечно, но если квартира тебе не понравится, выберешь другую.

Его голос звучал так обнадеживающе.

— О! Да ты изменился! — не сдержалась девочка. — Эта «мартышка» превратила тебя в размякший мякиш хлеба!

— Ива, не говори так о моей жене, прошу тебя.

— Как прикажете, Ваше величество, — насмешливо отвечала девушка, — итак, ты мне даешь полную свободу?

— Да.

— И позволишь поселиться с моим любимым человеком отдельно от тебя? Я буду избавлена от твоей каждодневной опеки и заботы?

— Да… я же обещал тебя во всем поддержать. Ты напрасно ждала от меня другого.

Она пристально смотрела на него.

— С чего это ты стал таким уступчивым? Она на тебя влияет, и сильно влияет! Я даже не ожидала! Ты так легко меня отпускаешь… Вижу, что Лизу ты любишь больше, чем меня.

— Ты уже взрослая и должна разбираться в таких вещах. Любовь отца к дочери — это одно, к жене — другое… Ты жаждешь сама принимать решения, стать полностью независимой, никому не подчиняться — ты справишься… Единственное, о чем я тебя хочу попросить — не бросай учебу… это совет, не более.

— Я и не собиралась бросать… Но я не могу поверить, что ты стал таким уступчивым.

— Это не уступчивость, я не хочу стать тираном в отношении тебя!

— Ты и так им был столько лет, поэтому я удивлена… Ты мне почти ничего не разрешал, ты почти никогда не отпускал меня одну ни на учебу, ни в город, ни к друзьям… всюду передо мной маячила то одна твоя «черноволоска», то другая «общипанная курица» — это порождало столько насмешек среди всех моих знакомых! Такой позор! Я ощущала себя постоянно не в своей тарелке!

— Так было нужно. Ты слышала про похищения детей известных бизнесменов? Ты хотела бы оказаться в каком-нибудь сыром и мрачном подвале? И это наименее худшее из того, что с тобой могло произойти… у меня много врагов.

— Вот видишь, виноват ты, потому что ссоришься с людьми… Я могла бы быть более счастлива, если бы ты вел себя по-другому.

— Успех и удача всегда вызывают зависть, — произнес Белосельский, — впрочем, зачем говорить о прошлом? Я обязуюсь сделать все для твоего будущего. И сдержу слово. У тебя будет квартира в самом центре, почти двести миллионов на счете — это лишь малая часть. Я записал на твое имя и недвижимость, и акции банков.

— Лиза, конечно же, пользуется куда большим твоим расположением, ты ей покупаешь бриллианты или рубины? У нее на руке очень яркий браслет со сверкающими рубинами.

— Это единственный подарок, который я заставил ее принять от себя… Лиза — все та же простая девушка, ей не нужны ни украшения, ни шляпки, ни платья. Я делаю ей подарки другого рода, связанные с делами в моих фондах, когда мы находим, например, некоторых браконьеров и заставляем их отказаться от отстрела животных… Впрочем, тебя это не может интересовать.