Об этом человеке у нас и пойдет речь.

* * *

Летом 1478 года девятнадцатилетний рыцарь Кристофоро Кастильоне, потомок одного из знатных и древних ломбардских родов[1], вассал маркиза Лудовико II Гонзага, покинул свое палаццо в Мантуе, охваченной эпидемией чумы. Он увозил молодую беременную жену Луиджу[2] подальше от зараженного воздуха города, в родовое владение Казатико. Здесь, в маленьком замке[3] на краю селения, в День святого Николая (6 декабря), когда по местному обычаю послушным детям дарят яблоки, Луиджа подарила жизнь своему первенцу, Бальдесару, или, как чаще мы встречаем написанным это имя, Бальдассаре. Его назвали в честь одного из царей-волхвов, которых таинственная звезда, воссиявшая на Востоке, привела поклониться новорожденному младенцу Христу. Не потому ли много лет спустя Рафаэль, впустив своего друга Бальдассаре на сцену знаменитой фрески «Афинская школа», изобразит его в виде персидского мудреца-волхва Зороастра?

В последующие годы в семействе родились дочери Полиссена, Франческа, Анна и сын Иеронимо[4]. Детство Бальдассаре прошло между Казатико и Мантуей; при мантуанском дворе он получил и свое первоначальное образование.

* * *

В 1490 году Бальдассаре, хорошо воспитанный, покладистый и способный двенадцатилетний подросток, был отправлен в Милан на попечение дальних родственников по отцу, занимавших высокие посты при герцогском дворе. Судя по тому, что позднее, по возвращении в Мантую, у молодого рыцаря тяжело складывались отношения с его государем Франческо Гонзага, можно предположить, что Кристофоро, зная характер и натуру и своего сына, и молодого маркиза, считал, что иное место и иная среда лучше подойдут для образования и карьеры Бальдассаре. Миланское герцогство тех лет, весьма увеличившее свой политический вес под жесткой рукой регента Лудовико Сфорца, по прозванию Моро, соединялось множеством давних и различных связей как с Францией, так и со Священной Римской империей, чьими вассалами предки Бальдассаре были в течение ряда столетий. Кристофоро вполне мог питать надежду, что способности его сына смогут найти доброе применение, если открыть для него более широкий горизонт.

В Милане юношу принял под покровительство глава старшей ветви клана, граф Джован Стефано Кастильоне, сенатор и дипломат. Здесь Бальдассаре продолжил и образование в гуманистическом ключе, обучаясь древним языкам, литературе, философии, точным наукам и музыке. Совершенному владению латынью – главным языком дипломатии, наук и, в немалой степени, литературы – он учился у гуманиста Джорджо Мерулы[5], чтению греческих классиков – у афинского выходца, филолога и эрудита Димитрия Халкокондила[6]. Наставником юноши в римской литературе был Филиппо Бероальдо, комментатор Апулея, Варрона и Колумеллы[7]. При блестящем дворе Моро находились в то время Леонардо, Браманте, Амброджо Бергоньоне, математик Лука Пачоли, гуманист Филельфо и многие другие виднейшие деятели искусства и наук. Сведя знакомство с художественной средой, Кастильоне сохранил интерес и симпатию к ней на всю дальнейшую жизнь: вероятно, он и сам чувствовал в себе нереализованную склонность к творческому труду. Но главным делом юного рыцаря считалась разносторонняя военная подготовка, в которой, надо полагать, Бальдассаре достиг немалых успехов, если его, уже почти пятидесятилетнего, просил об уроках фехтования не кто иной, как император Карл V.

1494 год, когда Бальдассаре был причислен к штату придворных, стал роковым как для Миланского герцогства, так и для всей Италии, открыв собой длительный (шестьдесят пять лет) период почти непрерывных, невиданных по размаху и жестокости войн между великими державами, стремившимися овладеть обильной, заманчиво-прекрасной, но раздробленной страной. Именно Лудовико Сфорца явился одним из первых и самых деятельных поджигателей военного пожара. В целях сохранения режима своей власти, законность которой оспаривалась другими итальянскими государями, особенно королем Неаполя Ферранте I[8], он заключил союз с французским королем Карлом VIII, поддержав притязания Карла на неаполитанский престол. Лудовико пропустил войска Карла через свои владения и снабдил его деньгами, потребными для ведения войны.