— Я знаю, я знаю, — повторил Нам Туен. — Но всё-таки я рад, что мир изменился.

— Ты его изменил. — Тао помолчал. — Ты слишком напряжён, друг. Отдохни чуть-чуть. И предоставь другим позаботиться о тебе. Тебе ещё слишком много нужно сделать, того, что не могу сделать я, так что не мешай мне выполнять мою маленькую работу.

— Ты меня убедил, — сказал Нам Туен. Он повернулся к окну: они уже давно выехали из городка и неслись по трассе вдоль тропических лесов и бугрящихся холмов. Они миновали больше половины пути, Вэньчан приближался.

— Кого там скрутили? — спросил Нам Туен. — В толпе, я видел, кого-то повалили.

Тао кивнул и, сверившись с коммуникатором, ответил:

— Да, это какой-то турист. Японец.

— У него было оружие?

— Показалось, что он ведёт себя подозрительно. Значит, были на то основания.

— Вот об этом я и говорю.

Ослепительная вспышка выжгла сетчатку Нам Туена; спустя долю секунды его барабанные перепонки разорвало, лицо, руки, грудь обожгли щупальца дикого жара, стало нечем дышать, верх и низ поменялись местами, его отбросило в сторону, он ударился спиной, плечом, бедром. Дикая боль сковала ногу, мозгу стало тесно в черепной коробке. Нам Туена опять потащило куда-то, но ногу не отпускало, и он вытянулся всем телом, ударился головой, почувствовал, как мир вновь перевернулся, сквозь оглушительный звон услышал что-то похоже на крики, скрежет металла, взрыв — вернулся звон и поглотил его.

Он пришёл в сознание. Было больно, но терпимо. Он не чувствовал ног и рук, твёрдо знал, что не двигается с места, но мозг был уверен, что находится в свободном падении… По онемевшему лицу что-то стекало, очевидно, кровь. Сильно болела челюсть. Он попытался пошевелить языком, не получилось. Вспомнил, что надо дышать. Попытался вдохнуть; что-то ударило в ноздри, в районе груди резко стало больно, он выдохнул, выдох длился долго, боль прошла.

Он решил пока не дышать. Раскрыл глаза. Покорёженный салон автомобиля. Порванная кожа сидений. Пробитые стёкла, валяются осколки. Машина, судя по всему, лежит на боку. Чёрные сиденья, серое небо сквозь выбитое стекло — как пасть чудовища с клыками, пробитыми и раскрошёнными ударом молота. Больше никаких цветов… Никаких звуков… Постоянный звон.

Что-то красное наползает сверху, наползает справа… Нам Туен перевёл взгляд направо и увидел свою ногу — её зажало ремнём безопасности, она торчала вверх, как флагшток. Брючину разорвало, от колена до туфли тянулся ожог. Кожа покраснела, пошла пузырями. Голень неестественно изогнулась. Он не чувствовал её, не чувствовал пальцев на ноге — именно пальцев, они волновали его больше всего.

Всё вокруг покраснело. Он закрыл правый глаз, и мир вернулся в чёрно-белое состояние. Он опять открыл правый глаз, и всё словно пропустили сквозь красный фильтр. «У меня кровь в глазном яблоке, — безучастно отметил Нам Туен. — Но это не мешает, это не страшно… Нужно найти руки, нужно как-то выбраться… Где мои руки…»

Он не мог найти руки. Не мог пошевелить головой, не видел рук… Вдруг он почувствовал под собой какое-то движение, какой-то стон… Этот стон прорезал ненавистный звон, заставил его отступить, и Нам Туен услышал ветер, и крики, и шум вертолёта, и сирену, и нарастающее гудение, гул, но уже внутри него самого, внутри его головы…

Он увидел, что в разорванном окне появилась высокая фигура. Красная, красная фигура. Он не видел лица, не мог разобрать ничего, кроме цвета, — это Красный самурай, конечно, это Красный самурай, это ты, Ким Джэн Гак, ты всё-таки достал меня… Пистолет — у него в руке пистолет, он целится в меня, он стреляет, стреляет в меня…

— Скорее! Скорее! — кричали спасатели, вырезая дверь и вытаскивая Нам Туена из автомобиля. У него были ожоги по всему телу, пробита голова, перелом ноги и нескольких рёбер, и это только на первый взгляд. Его погрузили в вертолёт, который поднялся в воздух и на максимальной скорости полетел в госпиталь в Вэньчане.

Эту картину в прямом эфире наблюдали Элизабет, Иоанн, Клэр Дэвос, все гости «Шугуана». Кортеж Нам Туена ехал по скоростной автомагистрали, когда справа произошёл мощный взрыв. Третью машину отбросило на обочину, она несколько раз перевернулась и застыла, вылетев с дороги. Кортеж немедленно остановился, раздались выстрелы, опустился вертолёт сопровождения…

Трансляцию не прекращали, и все смотрели, затаив дыхание, как спасатели быстро извлекли Нам Туена из автомобиля, как врачи делали ему какие-то уколы на ходу, пока грузили в вертолёт, и потом камера обратила внимание на солдат, которые вытаскивали из леса тела людей в камуфляжной форме и с красными банданами…

«Это — отряд “Красных самураев”, — уже горланила Сеть, — террористы совершили самоубийство, ритуальное сэппуку, прямо на месте! Камикадзе убили Нам Туена!»

«Ещё не убили, — мысленно поправила комментаторов Элизабет, сразу занырнувшая в Сеть, — но очень, очень к этому близки… Похоже, они ждали его, знали его маршрут, затаились, рассчитали до минуты… Знали, в какой он будет машине, и сделали один точный выстрел…»

Иоанн и ещё несколько человек направились к дверям служебных помещений. Элизабет обернулась и, бросив взгляд на стартовую площадку «Зевса-Четыре», последовала за ними.

Путь ей преградил охранник.

— Пустите, — потребовала Элизабет, — сейчас же пустите!

— Пропустите её! — скомандовал низенький коренастый человек, гендиректор «Шугуана», который шёл с Иоанном. — Элизабет, пойдёмте скорее.

Он провёл их в небольшой конференц-зал, где за прямоугольным столом уже собралось около десяти человек. Элизабет не знала никакого из них, это были люди, отвечавшие за запуск «Зевса-Четыре»: из «Шугуана», из правительства Азиатского союза, из ООН и Международной космической ассоциации. Половина кресел за столом пустовала, но расселись не все.

Иоанн опёрся о спинку кресла, а Элизабет встала у стены. Она знала, что сейчас произойдёт.

— Если кратко, — начал директор «Шугуана», — вы знаете, что у экипажа нет прямого доступа к Сети. Они на связи с нами, ни с кем больше. Технически мы можем показать им что угодно.

Он помолчал.

— Покушение на Нам Туена, — сказал наконец он, — как страшный сон… Но нам нужно подумать о нашем долге, в том числе и перед ним, поддержавшим этот проект всеми силами.

— Грубо говоря, вопрос стоит так… — продолжил за него человек, сидевший за столом, руководитель космического проекта «Поход» и прямой начальник Нам Ена. — Если мы известим экипаж о случившемся, они могут изъявить желание отложить запуск. Повторяю, они МОГУТ изъявить такое желание, и тогда мы будем обязаны пойти им навстречу. Как все вы знаете, на борту — сын Нам Туена.

— Но если запуск придётся перенести, — сказал директор, — то придётся скорректировать весь график проекта «Поход»… Кроме того, есть вероятность, подчёркиваю, вероятность, что придётся заменить как минимум одного члена экипажа.