– До сих пор я всегда предпочитал открыто и честно вести себя с коллегами, независимо от того, советник это или стенографистка.

– Это делает вам честь. – Рат стряхнул пепел с сигареты. – А кто еще поливает меня? Вероятно, фройляйн Риттер?

– Шарли? Зачем это ей? – Грэф, похоже, был действительно удивлен. – Она ведь вас совершенно не знает.

Некоторое время они молча сидели рядом. Наконец Гереон щелчком выкинул окурок своей сигареты через открытое окно на дорогу, после чего открыл дверь.

– Я немного разомну ноги и схожу куплю себе сигареты. А вы пока удерживайте позицию.

– Все ясно, господин комиссар. – Рейнгольд коснулся своей шляпы. – Конечно, идите. Для этого мы здесь и находимся вдвоем.

Рат прошел немного вниз по улице. Движение больше помогло ему справиться с усталостью, чем многочисленные сигареты, которые он выкурил. Гереон посмотрел на часы. Одиннадцать минут двенадцатого! Он всего лишь час провел в автомобиле, а ему показалось, что прошла вечность. Комиссар поистине мог бы найти занятие получше, чем протирать штаны в служебном автомобиле прусской полиции. Например, взяться, наконец, за Бруно Вольтера. Их сменят только в восемнадцать часов. Это будет долгий день.

На следующем перекрестке он свернул направо, на Гроссбееренштрассе. Зеленого «Опеля» больше не было видно, и полицейский сразу почувствовал себя свободнее. Где-то в глубине души у него было ощущение, что Геннат отправил с ним Грэфа как тайного наблюдателя.

Сразу за углом он нашел то, что искал: филиал Löser und Wolff[39], который логично находился прямо возле аптеки. Интерьер магазина табачной продукции был солидным и мрачным, и Рату пришлось немного подождать, пока подошла его очередь. Между тем он присмотрел пару симпатичных настольных зажигалок. У отца скоро день рождения, пора подумать о подарке. Продавец был, похоже, несколько разочарован, когда Гереон все же купил только сигареты. Правда, он взял сразу несколько пачек «Оверштольц» и коробок спичек. День обещал быть долгим.

Комиссар взял сдачу, и тут ему показалось, что он увидел на улице среди проходящих мимо витрины магазина прохожих знакомое лицо.

Его смутили светлые короткие волосы. Лицо под темно-синей шляпой сохранилось в его памяти иначе: оно было обрамлено черными волосами. Это было лицо Ланы Никорос. Графини Светланы Сорокиной.

Гереон сунул монеты в карман брюк и выскочил на улицу, не обращая внимания на удивленную физиономию продавца. Женщина шла в направлении Виктория-парка. В конце улицы зеленел Кройцберг, и перед ним, как колеблющееся море, покачивались головы прохожих. Полицейский попытался отыскать голубую шляпу этой дамы в движущейся толпе среди множества других шляп. И хотя Рат потерял ее из виду, он продолжал двигаться в том направлении, в котором шла она. На Кройцбергштрассе он неожиданно снова увидел голубую шляпу, которая исчезла в парке. Дорога поворачивала наверх, мимо водопада, и здесь наконец Гереон увидел ее. Она сидела на скамейке спиной к нему, и он тихо приблизился к ней.

– Графиня Сорокина, если не ошибаюсь?

Она обернулась. На него смотрела худая некрасивая женщина со светлыми волосами. Женщина, которую он никогда прежде не видел.

У него был такой взгляд, как будто он потерял рассудок.

– А вы кто такой? – спросила дама. – Граф Кокс или китайский кайзер?

Рат пробормотал извинение, быстро коснулся шляпы и пошел назад вниз по улице.

Получается, что он шел вслед за призраком? Неужели его усталость сыграла с ним злую шутку и ввела его в заблуждение?

Теперь ему надо было возвращаться к машине – он уже слишком давно оставил Грэфа. Оставалось надеяться, что у ассистента по уголовным делам был крепкий мочевой пузырь.

Рейнгольд Грэф тем временем опустил стекло на пассажирском месте, чтобы пустить в салон свежий воздух. Когда комиссар вернется, он попросит его поменьше курить. Лучше бы он отсидел эту смену с Шарли, а не с этим новичком. Пусть даже тот и не был неприятным человеком, как постоянно отзывался о нем Бём. Рат был не совсем понятен, это правда. Но в остальном с ним не было никаких проблем. Он только казался несколько переутомленным и довольно много курил.

Грэф высунул голову из окна, наслаждаясь свежим воздухом. На него и без того никто не обращал внимания, хотя на улице было довольно многолюдно. В лицах спешащих мимо пешеходов ничто не говорило о приближающихся выходных – на них застыла лишь будничная суета. Водители нервно сигналили, если следущие впереди машины ехали недостаточно быстро. Собственно говоря, это был не самый подходящий день, чтобы сидеть в автомобиле и наблюдать за входом в дом. Но таковы были будни полицейских: прежде всего – скучными. С Шарли вынести эту скуку было бы легче.

Неожиданно перед домом, за которым Рейнгольд вел наблюдение, прямо у входа остановилось такси. Из него вышел крепкого телосложения мужчина, державший в руке чемодан. Когда он передавал деньги таксисту через открытое окно, то повернулся к Грэфу лицом, и тот увидел у него большой шрам, пересекавший щеку.

Мгновенно вся скука улетучилась. Ассистент по уголовным делам взволнованно достал фотографию. Никаких сомнений: тот же шрам, тот же человек!

Никита Фалин вернулся домой!

Что же ему делать? Идти немедленно за ним? Лучше еще немного подождать, не терять самообладание. Комиссар должен сейчас вернуться. Он ведь пошел только за сигаретами.

Рейнгольд взглянул на часы. Четверть двенадцатого. Через некоторое время, которое он оценил в полчаса, он еще раз посмотрел на часы, которые показывали шестнадцать минут двенадцатого.

Нет, он не мог больше ждать! Если русский от него улизнет только из-за того, что он ждал комиссара, он себе этого никогда не простит!

Грэф проверил свой пистолет и взял с собой наручники, а потом вышел из машины и направился к дому. Вот бы ему удалось самому задержать этого парня! Рат удивился бы, вернувшись назад! Комиссар покупает сигареты, а ассистент по уголовным делам задерживает подозреваемого в убийстве!

Войдя в дом, полицейский вынул пистолет из кобуры. На широкой мрачной лестнице несколькими этажами выше он услышал скрипящие шаги. Был ли это Фалин? Он жил на пятом этаже. Почему он шел так долго? Может быть, он проверял почтовый ящик? Просматривал почту? Грэф на всякий случай снял пистолет с предохранителя и стал тихо подниматься по лестнице. В какой-то момент он не слышал ничего, кроме своего собственного дыхания и тихого поскрипывания ступеней. Постепенно он добрался до третьего этажа.

Потом наверху лязгнула связка ключей, и сразу после этого по лестнице разнесся женский голос:

– Никита?

Голос доносился сверху. Рейнгольд задумался, стоит ли ему перегнуться через перила и посмотреть, кто это крикнул наверху и кто ждал русского, как вдруг раздался удар и треск, как при колке дров, и сразу после этого – короткий, пронзительный крик и глухой грохот, будто что-то покатилось вниз. Дальше – опять грохот, и крик замер, словно у кричавшего человека перехватило дыхание. Грохот повторился еще раз, и прямо перед Грэфом о поручень перил жестко ударилось тяжелое тело. Пальцы ухватились за обломанное ограждение, как будто это могло остановить дальнейшее падение. Рейнгольд услышал неприятный звук ломающихся костей, после чего тело отскочило от перил и полетело дальше в пространство, совершая неестественные движения руками и ногами. Последний глухой удар – и все стихло.